Держитесь, девушки!

Игорь Сергеевич хотел возразить, что это нелогично, что УЗИ не всегда показывает пол ребенка на ранних сроках и, наконец, выложить последний аргумент – мальчика иметь очень даже здорово. Он бы сам не отказался от мальчика, хотя у него дочка… Но в ту же минуту понял тщету всяческих объяснений. Горло перехватила жутким прозрением: такая вот странная, заведенная, словно подкуренная, девка как раз и может совершить убийство. Ей плевать на то, что все это нелогично, – у нее какая-то своя, непонятая другим, логика.

– Папка! – послышалось издали, и на дорожку со стороны кустов вылетела Светка. Вот уж кому нельзя было здесь появляться, вот уж это совсем никуда! Ведь здесь опасно. Страх за дочь разбил парализовавшее Игоря Сергеевича оцепенение: он вдруг резко вывернулся из-под приставленной к горлу финки и схватил девку за руку. Правда, в начале этого маневра сумасшедшая вполне могла бы его зарезать, но Светкино внезапное появление подействовало и на нее. Она вдруг словно обмякла, взгляд ее стал тягуче-тоскливым, но уже без злого напора.

А Светка смотрела расширенными от ужаса глазами и не могла двинуться с места. Это хорошо, что она не подошла ближе, – так было безопаснее. Но вообще Игорь Сергеевич чувствовал, что страшный момент позади, сейчас эта ненормальная больше не опасна.

– Ну что, в полицию тебя сдать? – спросил он, без труда выворачивая ее уже вялую руку, из которой, звякнув, выпала финка.

– Ты мне всю жизнь испоганил, – убежденно выпалила она.

– Что ж я такого сделал? Вот здесь моя дочь стоит: скажи при ней – чем я перед тобой виноват?!

– Дочь! – вдруг вскрикнула ненормальная. – У меня тоже могла быть дочь, и тогда все было бы хорошо!

– Но я же не Бог…

– Ты специалист! Должен был знать, кто родится, – девочка или мальчик! А ты перепутал, козел вонючий…

– Это не роковая ошибка, – спокойно заявил он. – Что тебе, мальчик не нужен? Ты его что, на помойку выбросила или кому отдала?

Девка вдруг рванулась от него и, сгорбившись, побрела по дорожке между деревьями. Сейчас Игорь Сергеевич чувствовал в ней тот импульс отчаяния, ту почти физически ощутимую обреченность, которую ему иногда случалось наблюдать у своих пациенток. В тех случаях, когда дело обстояло скверно – при диагнозе-приговоре или когда беременной, желающей сохранить ребенка, назначался аборт по медицинским показаниям.

Светка наконец сорвалась с места и полетела в объятия к отцу. Что ни говори, а ее запоздалое раскаяние спасло ему сегодня жизнь. Впрочем, почему запоздалое? Дочь поспела в самый подходящий момент – не выйди она отцу навстречу, отдыхать бы ему сегодняшней ночью в морге.

На намерзшей под ногами ледяной корочке тускло поблескивал нож, который он выбил у этой несостоявшейся убийцы. Хорошо, что она не наклонилась его поднять. Какое-то время Светка и Игорь Сергеевич неподвижно стояли в обнимку, глядя вслед удаляющемуся кошмару: поникшая голова со свисающими патлами, шикарная меховая куртка, модные брюки и сапоги… И чего не живется, если есть сын и есть достаток, чтобы его растить?

10

Валька вернулась домой и, не раздеваясь, бухнулась в постель, прямо в шикарном голубом костюме. Мать стала орать, что так им не хватит на жизнь даже при деньгах ее «черномазого хахаля»; мол, встань, повесь в шкаф хорошую одежду, а потом валяйся, как свинья, если хочешь. Мать была в принципе права, но упоминание о хахале прошлось ножом по сердцу – той самой финкой, о которой Валька теперь никогда не сможет забыть. Ну и ответила матери так, что та завизжала. Тут пришла бабка, в самый раз, чтобы они не схватили друг дружку за грудки.

Кончилось тем, что мать, причитая, ушла в ванную делать педикюр, а бабка притащила из кухни молока с медом, которое она считала безотказным средством во всех случаях. Но Валька не стала пить молоко, натянула на голову одеяло и отключилась. С ней сделалось что-то вроде кошмара: в жутком сне возникла девчонка-подросток из скверика, оказавшаяся потом дочкой врача. Как будто девчонка приходит к Расулу наниматься в секретари, а она, Валька, кричит этой малолетней дурочке: беги отсюда прочь, не то Расул потом увезет у тебя сына! И сама кричит, и сама же себя не слушает, потому что девчонка – это не только дочка узиста, но и одновременно сама Валька. В общем, кошмар, иначе не скажешь.

Потом Вальку разбудили. Оказывается, к ней пришли подружки, Мальвина и неизвестно откуда взявшаяся Нюта, которой было не видно, не слышно несколько лет. Валька ее поначалу испугалась: когда над тобой склоняется настолько худая и бледная доходяга, можно подумать, что это твоя смерть.

Бабка предложила девчонкам чаю, но Мальвина отправила на кухню только одну Нюту, а сама осталась возле Вальки:

– Слушай, чего скажу. Один умный человек дал совет: надо еще раз поговорить с Расулом. Но только не тебе, а знаешь кому?

– Не знаю и знать не хочу, – страшным шепотом захрипела Валька. – Отстаньте от меня все со своими советами!

– Но у меня есть план, чтобы все кончилось по-хорошему…