Держитесь, маги, вас нашли!

Исла впервые в жизни поняла, как же хорошо может быть с мужчиной, но только если это – твой истинный мужчина, любимый, желанный, на всю жизнь единственный. Правильно она ждала своей настоящей любви, не размениваясь на безликие связи, – оно того стоило. Ислу затянуло в омут жаркой страсти, а стон Данира подсказал, что в этом омуте они тонут вдвоем и нет никакой надежды вынырнуть на поверхность. Все сомнения и страхи ушли из сердец влюбленных в эту долгую зимнюю ночь.

– Люблю тебя! Не могу без тебя! – лихорадочно шептал Данир.

– Люблю тебя! Не хочу и не могу без тебя! – горячо отзывалась Исла. – Я буду твоей человечкой! Только я!

– Только ты, – соглашался обезумевший от долгих переживаний и счастья встречи Данир, торопливо срывая одежду с девичьего тела, желая прикоснуться, убедиться, что его мечта опять с ним, рядом. – Боги, Исла, останови меня! Сам я не остановлюсь!

– Не надо останавливаться...

– Феромоны...

– Все будет хорошо. – Ладошки Ислы скользнули по спине Данира, лаская и поощряя его к продолжению этого сладкого-сладкого безумия. – Люблю!

Единственная ясная мысль, мелькнувшая ночью в голове у Данира, была о том, что никаких мужей у Ислы и в помине никогда не было: ни одного. Это Данир, как лекарь-маг, да и просто как мужчина, мог утверждать абсолютно уверенно. Он стал первым (и последним!) мужчиной своей ясноглазки.

Утром Данир проснулся в одиночестве, в маленькой уютной спаленке деревенского домика. Сквозь ситцевые занавески на окне пробивались солнечные лучи, а судя по высоте солнца, время близилось к полудню. На стуле у кровати была сложена мужская одежда: новая, не ношенная. Под стулом стояли такие же новехонькие сапоги.

«Заботливая моя, – в очередной раз умилился Данир. – Заботливая и предусмотрительная. Запланировала меня из постели похитить, в один лишь плащ меховой завернув, – и заранее купила одежду».

Одежда и обувь идеально подошли по размеру. На столе Данир обнаружил записку. Почерк был неровный и корявый, будто писавшая то сжимала карандаш изо всех сил, то роняла его, то с яростью втыкала в бумагу. В записке говорилось:

«Жуткая жуть эти магические феромоны! Чуть не закусала тебя ночью! За мной не бегай: увижу на скале – прибью без раздумий! Вечером к тебе приду, как приступ наркотический схлынет. Жди в замке. Исла.» Ниже стояла размашистая подпись.

«Начальственная моя!» – усмехнулся Данир, складывая записку и убирая ее в карман к портрету. В нем крепла уверенность, что даже с огромной дозой феромонов его ласточка справится: силы духа ей не занимать. Хотя его вины это не умаляет: он должен был ограничиться поцелуями! Так было заведено после появления невест магов: месяц «поцелуйной» помолвки, борьба с зависимостью, потом венчание и благословение Донаты, а после благословения влияние феромонов быстро сходило на нет и брачным отношениям они уже не мешали. А вот он заставил свою невесту мучиться сильнее, чем другие! Но самобичеваниям по этому поводу сильно мешали жаркие воспоминания о прошедшей ночи: не мог Данир сожалеть о самых прекрасных моментах своей жизни!

На подходе к своему замку, Данир услышал голоса:

– Как это: напрасно побеспокоил?! – низким баритоном возмущался дворецкий наместника – Нирс Крогор. – Нет же лорда наместника, исчез в неизвестном направлении, а вы говорите: напрасно вас побеспокоил!

– А я повторяю выводы нашего лекаря-мага: судя по интенсивности остаточного следа жизненной энергии, лорд Данир Сартор был в сознании, когда через окно уходил. И человечка, что из окна появилась и в окно же ушла – тоже была в сознании. Так что не пропал лорд наместник, а по доброй воле ушел гулять со своей невестой! – объяснял очевидное басистый голос Бортела Мальона.

– Какой же хозяин из собственного дома по доброй воле через окно уходит и по отвесной скале вниз ползет?! – продолжал возмущаться недоверчивый дворецкий. – И платок, сонным зельем пропитанный, недаром на полу валялся!

– Сонным зельем бодрствующего лекаря-мага не усыпить, говорю же вам, господин Крогор! А что по скале – так я сам впервые именно у скалы с этой невестой и столкнулся. Может, она учит лорда наместника по скалам лазить! И не спрашивайте – зачем! Не знаю я! Невесты магов – натуры тонкие, непредсказуемые, потенциально опасные для всего живого... Э-э-э... Ну, может – не опасные, хоть у меня свое мнение на этот счет. Пусть эта невеста делает, что хочет, лишь бы с ума не сошла, а не то Данир с тоски в могилу ляжет! На нем два последних месяца лица нет! – отвечал Бортел. – Слава Богам, у меня уже два взрослых сына, мне новых невест не заводить!

– Не зарекайся, Бортел, двести лет – еще не старость! Мой старший брат тому прямое доказательство! – вышел на короткую дорожку, ведущую к крыльцу, счастливый улыбающийся Данир. – Моя невеста с ума не сойдет, не волнуйся!

Дворецкий и начальник магической охраны обернулись к наместнику и облегченно выдохнули. Бортел проворчал: