Дерзкий

Но поскольку все они теперь были в одной упряжке, то запряглись дружно и перетащили основу своего неслучившегося богатства с платного склада у пристани в бесплатную клеть внутри городской цитадели.

Что не осталось незамеченным.

И Войсту пришлось поведать о своём неудачном купеческом опыте княжичу.

Этот разговор этот стоил Войсту должности полусотника, потому что у Рёреха наконец-то появился ответ на вопрос, почему его люди так торопились уйти из Херсона, что оставили там двоих отроков. Пусть даже сами отроки и изъявили желание остаться, старшему не следовало им потакать. Эта парочка даже в Киеве ухитрялась нарываться на неприятности. А Херсон – не Киев. Друзей у русов там нет.

Впрочем, Рёрех знал также и о необычайной везучести юного Вартислава и беспокоиться всерьёз начал далеко не сразу.

Благополучное возвращение Вартислава порадовало княжича даже больше, чем он ожидал. Рёрех и не думал, что так привязался к парню.

Но кое-что – не порадовало. Оказалось, Вартислав не говорил Войсту, что собирается задержаться в Херсоне.

Рёрех видел: Вартислав не лжет. Следовательно, солгал Войст.

– Ты сказал: они решили остаться?

Рёрех всё-таки решил дать возможность своему верному гридню сказать правду.

Но тот возможностью не воспользовался.

– Ну так… Да, решили.

– Он сам тебе это сказал? – От голоса княжича у Войста по спине сквознуло холодом.

– Нет, не сам. Я мальца к нему отправлял. – Войст только сейчас осознал, что он сделал. – Два раза отправлял… – пробормотал он. – Я виноват, батька.

– Ты виноват, – жёстко произнёс Рёрех. – Ты бросил своих людей. Ты бросил моих людей. И ты бросил их в беде!

– В беде? – Войст встрепенулся. – Что?

И узнав, «что», гридень совсем сник.

– Уходи, – сказал Рёрех.

– Что?

– Уходи из моей дружины. Возвращайся домой. Может, кто из моих братьев тебя возьмёт. Хулить тебя перед ними не стану. Но рядом видеть не хочу.

Рёрех махнул рукой, проводил взглядом ссутулившуюся спину бывшего гридня.

Непростое было решение. Сейчас каждый из воев – ценен. А Войст, несмотря на всё, что натворил, воин хороший.

Но веры ему теперь нет. Кто хоть раз поставил корысть выше жизней родни, да будет из рода извергнут. Так правильно. И так – по Правде.

И ещё Рёрех знал: Войст не станет искать место за столом отцовской дружины или в дружинах братьев. Сам Рёрех ничего им не скажет. Но происшедшее непременно дойдёт до Беловодья. И тогда Войсту и его семье лучше бы поискать другое место для жизни. Пятно ведь на весь род ложится. Внукам-правнукам его отмывать придётся, если захотят в дружину идти. А это очень непросто.

Сергей узнал об изгнании Войста от его приятеля Шибреня, а тому, в свою очередь, поведал Рёрех. Сам Войст никому ничего не говорил.

Сергей нашёл бывшего гридня и полусотника в конюшне. Войст чистил коня и попутно рассказывал тому о своих невзгодах.

Сергей не стал вмешиваться в «беседу». Тем более что был совсем не против разобраться в том, что творится в голове и душе бывшего командира.

Слушал и проникался сочувствием. Войст обвинял в обрушившихся на него бедах только себя. И виноватился перед всеми. Перед Сергеем и Машегом – за то, что бросил. Перед бывшими подчинёнными – что ввёл в убыток.

Жеребец слушал и сочувственно косил глазом.

А Сергей думал, чем бы помочь. Зла на Войста он не держал. Менталитет мальчишки сейчас превалировал над мудростью воеводы, а юность склонна прощать. Тем более что всё закончилось хорошо.

Войст закончил и присел на скамеечку рядом с денником. Выглядел он как больной медведь. Сила ещё есть, но веры в неё уже не осталось.

У Сергея же появились кое-какие идеи. Как раз из опыта «прошлой» жизни, когда он был князь-воеводой и главой торгового дома «Сергей Духарев и семья».

До сего момента у Сергея не было готовых к реализации коммерческих планов. Он полагал, что сначала следует подняться повыше как воину, а уж потом заняться созданием финансовой империи. Если потребуется.

Но почему бы не попробовать прямо сейчас? А заодно и неплохому человеку помочь в трудную минуту. И не одному.

Последний аргумент оказался решающим.

Когда Сергей вышел из тени, Войст заметил его не сразу. Что в очередной раз демонстрировало крайне подавленное состояние гридня.

– Здравия, Войст.

– Варт… Простишь ли?

– Уже простил, – Сергей присел рядом. – Куда теперь?

Войст пожал плечами:

– Может, домой… пока.

– Это правильно. Не знаешь, как там шурин твой?

– Тороп-то? Да хорошо с ним вроде. Артельным теперь. Пушнину добывают.

Как дела у Торопа, который был когда-то товарищем Сергея по младшей дружине и которого Сергей спас от глупой смерти, Сергей знал и сам. Сам же и устроил так, что компенсацию, полученную за увечье от обидчика Геста, Тороп вложил в дело. Знал, но ему нужен был предлог для серьёзного разговора.

– Пушнина – это хорошо. Ее здесь задорого берут. А еще рыбий зуб хорошо идёт.

– Это ты к чему? – в голосе Войста прозвучал интерес. Слабый.

– К тому, что ты вроде торговать собирался.

– Отторговался уже, – буркнул гридень. – Не знаю теперь, как в глаза братьям глядеть.