Дерзкий

— Когда будешь смотреть на меня в универе, я хочу, чтоб ты вспоминала это. Поняла?

Его голос жесткий, грубый даже теперь. И тон безапелляционно-приказной.

Я молчу, смотрю на его лицо, немного расплывающееся у меня перед глазами из-за слез.

Вадим ставит на пол, аккуратно придерживает, когда пошатываюсь.

Убедившись в том, что все в порядке и стоять я могу, наклоняется, подбирает очки, отдает мне.

Вытирает большим пальцем слезы со щек.

— Ну пока, полурослик!

Разворачивается и идет прочь. Не оглядываясь.

А я смотрю вслед, на привычно-расхлябанную походку уверенного в себе парня, затем аккуратно прикасаюсь к распухшим губам.

Черт… Он меня переиграл.

Всухую продула бой, Маша.

Вытираю слезы, надеваю очки и топаю в туалет умываться.

Потому что Маша может проиграть бой, конечно может.

Но она всегда восстанавливается и берет реванш.

Тренер меня за это ценил, земля ему пухом…

Вадим. Пустые недели

У меня никогда не было недостижимых целей.

Как-то не ставились.

Папа Даня — прагматик, видящий цель и препятствия и умеющий выстраивать правильную стратегию — всегда говорил, что невыполнимых задач не бывает. Есть неверно построенная тактика для их достижения. «И самое главное, — говорил он, — это суметь понять, что выбранный тобой путь неверен, вовремя. Тогда можно просто перестроиться и проложить новый. Здесь самое основное — не упустить время и не понять это слишком поздно».

Я всегда, несмотря на то, что мы не родные по крови, считал и сейчас считаю нас родными по духу. Потому что его упертость, его умение маневрировать и одновременно способность тупо прошибать лбом стены — явно унаследованы в полном объеме.

С самого детства я четко знал, чего хочу. И четко выстраивал ступени к желаемому.

Всегда помогало.

Хотел стать чемпионом в своей категории, выйти на Россию, вышел.

Хотел сам поступить на бюджет в один из лучших универов города, поступил. Ни копейки на это дело не потратили родители.

Хотел жить отдельно, начал работать сначала в клубе охранником, потом тренировать мелкоту. И в итоге снял свое жилье.

Понятное дело, что со связями отца было легко найти работу, охранником я в клубе дяди Сереги работал, и потом детей тренировал тоже на базе открытого им спорткомплекса. И, возможно, что был бы просто так, парнем с улицы, пришлось бы сложнее.

Но работу я выполняю не на «отвали», вкалываю, беру дополнительные группы, и родители моих мелких спортсменов мной довольны. На область мы с ними выходили уже, возможно, что и на Россию поедем. И на Европу потом, чем черт не шутит.

В итоге я, в отличие от многих моих приятелей, детей небедных родаков, не сижу на шее предков с шестнадцати лет уже, и с восемнадцати живу отдельно, сам себя обеспечивая. И имея вполне конкретные планы на будущее.

Даже несколько вариантов, потому что папа Даня всегда говорит, что нельзя останавливаться на одном, надо рассматривать все варианты. Чтоб в итоге выбрать правильный и оптимальный.

Конечно, и папа Даня не всегда таким умным был, дядя Колян как-то, по великому нажору, трепанул, как они отжигали в той же Анапе. Говорил, что за маяк до сих пор стыдно.

Но опять же, это для меня лишний пример того, чего человек может добиться при желании. У папы Дани не было такого старта, как у меня. Родители погибли, и он больше года в детдоме провел.

Но это не помешало раскрутиться так, что к двадцати трем имел в собственности интернет-магазины и связи нехилые.

Тогда, правда, и время было другое. В торговле раскрутиться было проще. Папа Даня объяснял особенности, но я не вникал, честно говоря. У меня свой путь.

Хотя, основной посыл усвоил, естественно.

Хочешь чего-то добиться — паши. Думай, выстраивай грамотные шаги, оценивай риски. И все, что захочешь, будет твоим. Кроме совсем невыполнимых вещей, типа Луны с неба, например…

Но и здесь возможны варианты.

Так вот, мой мелкий полурослик, моя анимешная Маша, была как раз именно той самой Луной. Которую с неба не достанешь, и нехрен про это мечтать. И шаги тут никакие не выстроишь.

Как можно выстроить ступени в воздухе? Без опоры?

А ее не было, этой опоры. От слова «абсолютно».

Это настолько выбивало из себя, что становилось физически херово. Ломало, как наркомана.

Моя первая и единственная попытка поговорить, закончившаяся сумасшедшим поцелуем, когда реально чуть не сожрал ее, и ее слезами, была не ступенью к Луне.

Нет, она была пропастью, в которую я шагнул. Мы шагнули.

Прошло уже больше недели, а я все не мог успокоиться, не мог прийти в себя.

В универ ходил только для того, чтоб случайно попасться ей на глаза.

Полетели ко всем херам планы и наметки на будущее.

Работа, конечно, отвлекала, дети — они те еще… отвлекалки, но все равно, фоном в мыслях всегда была она. Анимешка. Маша.

Ее слова последние, ее тон. Вкус ее губ. Ощущение ее напряженного тела в руках. Ее глаза. Ее слезы.

И дико страшно становилось, что это все может исчезнуть.

Что она, например, может свалить из города… Или…

Думать про «или» не хотелось, несмотря на привычку просчитывать все варианты.

Даже самые херовые.