Дерзкий

— Ага… Надеюсь, он меня не сожрет…

— Нет, обслюнявит только, — Вадим косится на меня и добавляет, — я тоже хочу.

Я краснею. Страшное дело эти гормоны. Так меня прет, это же пиздец просто. Всю дорогу от моего дома сюда я проехала, ощущая, насколько мокро в трусах. Так пошло, так глупо… Так волнующе.

А Хищник, гад, даже не поцеловал при встрече.

Просто усмехнулся, когда я села на пассажирское, заблокировал двери и молча выехал со двора. Словно и не сомневался в том, что я выйду!

Гад! Наглец какой… И почему меня это так завело?

Мы заходим в дом, Вадим интеллигентно показывает мне, что где.

Впечатляет интерьер, нарочито охотничий, причем, видно, что не дизайнер делал, а, вероятно, сам хозяин и его друзья потихоньку стаскивали сюда какие-то прикольные предметы: оружие на стенах, небольшой стильный диванчик при входе, ваза, железная, вся расписанная безумными цветами.

— Это Ленка, моя подружка, — поясняет Вадим, — она в Германии живет сейчас с мужем и сыном, раньше стрит-артом увлекалась, а сейчас вот — вазы такие расписывает. Уже несколько магазинов открыла. Спрос бешеный.

Ваза и в самом деле цепляет, вроде обычная, а что-то в ней такое есть. Бунтарский дух, словно джинн, заключенный в лампу.

В центральном зале — огромный стол, полностью деревянный, словно дерево здоровенное спилили и поставили. Стулья и скамьи. Огромное количество мягких подушек, кресла-мешки, в одном углу — два уютных низких кресла и между ними — столик с расставленными на нем шахматными фигурами. При ближайшем рассмотрении становится понятно, что фигуры — изумительной ручной работы.

— Это из хлеба, — поясняет Вадим.

И, когда я неверяще вскидываю на него взгляд, цепляет одну из них, показывает:

— Вот… Сначала они лепятся, потом сохнут, потом их чем-то обрабатывают… Вечные. На зонах такие делают. Это дяде Сереге тоже один крутой мужик подарил.

Я не уточняю, что это за мужик. Понятно, что компания тут собирается крайне разношерстная.

В соседней комнате — неожиданно — байк посередине. И на стенах — полное собрание мотоциклетных шлемов, как фантазийных, так и самых обычных. Сам байк, судя по виду, старый и очень крутой.

— Боббер, — смеется Вадим, — это Элли нашла на свалке, прикинь? Вместе со Зверятами восстанавливали полгода! У него все родное, что-то, говорят, из Англии прямо заказывали. По развалам искали. Чтоб детали аутентичные были…

Я не знаю, кто такая Элли и Зверята, но уверена, что там крутая компания. И веселая.

Мне в этот момент становится неожиданно завидно. Вадим с такой любовью и уважением рассказывает про всех этих людей, так или иначе оставивших свой след в интерьере этого дома.

У меня такого никогда не было. И не будет. Мы с Лешкой были одни во всей Вселенной.

А после его смерти… осталась только я. Одна.

— Пойдем, покажу тебе, что моя сеструха сделала, — тянет за собой Вадим в соседнюю комнату.

А там — комната отдыха, с игрушками, подушками, мягкими низкими диванами. Выделяются разноцветные, невероятно стильные вышивки на стенах, убранные в разнообразные рамки.

Милые зайчики с морковками, обнимающиеся мама-зайка и дочка-зайка, невероятно трогательные слонята, отдельно — морская тема — маяки, волны, бьющиеся об утес…

— Это — Миланка все. Она любит вышивать, — смущенно говорит Вадим, — вот, маяками увлеклась, прикинь?

— Сама придумывает?

— Нет, в интернете берет, у них там группа какая-то… Я не в теме, если честно.

Ну еще бы ты был в теме, я бы удивилась…

— А сколько твоей сестре лет?

— Четырнадцать будет. Большая уже.

— Красивая, наверно…

— Да, на маму похожа.

Он тянет меня дальше, что-то еще по пути показывая, рассказывая, останавливаясь возле памятных предметов. И в этот момент я совершенно четко понимаю, что он меня таким образом знакомит с собой. Со всей семьей. Раскрывается полностью, как я перед ним совсем недавно.

И ужасно, просто ужасно думать, что это все вдруг закончится для меня. Что я никогда не увижу его сестренку, так красиво умеющую вышивать, его веселых друзей, с нуля восстановивших байк, хозяина этого дома, серьезного дядю Серегу, таинственного человека, подарившего эксклюзивные шахматы, подругу Лену, художника с безумной энергетикой, которая отчетливо видна в ее работах…

Зачем он погружает меня в это все?

Я же чужая. Я вообще никто.

Разница между нами настолько огромна, что ее не измерить ничем.

За спиной Вадима — огромная семья, куда не только кровная родня входит, но и все друзья, за столько лет, судя по всему, ставшие куда ближе, чем некоторые родственники бывают! За его спиной — безусловная поддержка. Вон он как легко говорил про то, что мне помогут. Его не напугала моя страшная история. Вадим полностью уверен, что это все — ерунда.

За моей спиной — только выжженная земля и боль. Одиночество, страх. И, в дальнейшем — скорая неминуемая смерть. Я это уже давно поняла, не дура.

И никого не хочу за собой тянуть. Никаких случайных жертв.

И уж тем более не хочу тянуть тех, кто так кровно связан. Спаян в единое целое.

Их много, Вадим прав. Им вместе не страшно ничего.

Но я-то одна.

И всегда буду одна.