Дерзкий доктор (ЛП)

Я вижу, как его широкие плечи втискиваются между моими бедрами, розовая вспышка поднимается вверх, к центру моего лона — и затем я теряю сознание. Потерялась в пространстве. Звезды прямо там, в пределах моей досягаемости, но я почти парализована от удовольствия, чтобы пошевелиться. Почти. Мои бедра двигаются сами по себе, извиваясь на полу, так широко, как я только могу их раздвинуть, потому что, о Боже мой, о Боже мой, он использует свой язык, чтобы отодвинуть маленький кусочек плоти в сторону, а затем ласкает мой клитор. Гортанно постанывая, когда он делает это, его пальцы входят и выходят из моего киски. Ко мне возвращается зрение, и в то же время я вновь обретаю способность двигаться, мои бедра поднимаются вверх, пытаясь растереть эту всемогущую жемчужину плоти о его язык.

— Пожалуйста, не останавливайся, — задыхаюсь я, вцепляясь в пряди его волос. — Пожалуйста!

Проходит секунда. Две.

Удовольствие проходит сквозь меня, накапливаясь, притягивая, а затем оно взрывается.

Моя женственность сжимается, и из меня вырывается пронзительный всхлип, Дин прижимается лицом к моему центру, его язык сильно прижимается к пульсации между моих ног. И это продолжается и продолжается, нескончаемые импульсы удовлетворения, от которых у меня трещат кости и хочется уступить. Всему, чего он захочет. В постели. И вне ее. Я свернусь калачиком на блюдечке и буду потакать его прихотям. Мой папочка такой могущественный. Такой совершенный. Посмотрите, что он может сделать с моим телом. Превратить его в сосуд секса, греха, декаданса и облегчения. Я принадлежу ему.

— Время тебя трахнуть, — рычит он, скользя вверх по моему телу, одновременно расстегивая молнию на штанах.

— Д-да, сэр.

У меня есть всего доля секунды, чтобы заметить огромный, увесистый член, который он сжимает в трясущейся руке, прежде чем он прижимается к моему входу. Ворчание Дина окрашивает воздух, когда он вводит его, его теплое дыхание омывает мои губы.

— Я вхожу. Видит Бог, ты не можешь стать еще более влажной, сладкая, идеальная девочка. Истекаешь собственной спермой. — Его тело напрягается, стон застревает в горле, когда ему, наконец, удается погрузиться на пару дюймов, его бедра двигаются медленно, медленно, понемногу набирая силу. — Господи. Ты и десятицентовую монету в тебя не всунешь, не говоря уже о моем члене. Я сделаю тебе больно, черт возьми.

И он этого не хочет. Очевидно, что он жаждет меня, но находится в противоречии.

Я не буду врать, есть определенное давление, которое нарастает каждый раз, когда он погружается глубже, но я имела в виду то, что сказала, что хочу его полностью. Мне нужно, чтобы он был удовлетворен, чтобы я была удовлетворена сама. Единственный способ дать нам то, что нужно нам обоим, — это соблазнить его причинить мне временную боль.

Я поднимаю руки над головой, дразняще выгибая спину, привлекая его голодное внимание к моей груди. Я улыбаюсь ему, раздвигая ноги чуть шире.

— Он такой большой, папочка. — Я понижаю голос до шепота. — Я хочу почувствовать его внутри себя.

Дин издает хриплый звук.

Его рука, кажется, движется сама по себе, поднимаясь и обхватывая мое горло. Он наблюдает за происходящим почти ошеломленно, но когда его эрекция пульсирует во мне все сильнее, я знаю, что ему нравится контроль, который это ему дает. Держать меня за горло. И мне нравится беспомощная власть, которую это мне дает. Находиться под его физическим руководством, одновременно используя свое тело, чтобы заставить его принять решение.

— Кому принадлежит эта маленькая киска? — спрашивает он, скривив верхнюю губу.

— Вам, сэр, — шепчу я.

Он преодолевает оставшееся расстояние, опускаясь на меня сверху, как раз вовремя, чтобы я закричала ему в плечо. Его рука остается на моем горле, сжимая его все сильнее, пока он начинает двигаться. То, что он делает со мной, — это потное совокупление. Он использует меня, чтобы удовлетворить свои потребности. Чтобы кончить. И мне это нравится.

Мне нравится, что я довела его до этого, отправила его поиграть с моей дырочкой в море грубой, звериной похоти. Его массивный член входит и выходит из меня, его огромное тело — все еще полностью одетое, прямо как в моих фантазиях — скользит вверх и вниз по моему почти голому телу, его бедра неустанно двигаются вперед и назад, мои стоны борются за то, чтобы быть услышанными сквозь его рычание обладания.

— Черт, — ворчит он мне на ухо, движения бедер начинают становиться бессвязными, беспорядочными. — За этой киской стоит гоняться по всему Чикаго. Ты крепкая маленькая девочка, не так ли? Ты тугая маленькая девочка, не так ли? Бегаешь рядом, но ускользаешь сквозь пальцы. Больше нет. Когда солнце сядет, ты раздвинешь эти прелестные ножки и поприветствуешь меня. Или я выслежу тебя и сам раздвину их.