Дерзкий доктор (ЛП)

Положив сумочку, Шарлотта оглядывается по сторонам, явно нервничая. Мы находимся в одном из самых высоких зданий, и здесь более чем достаточно уединения, чтобы ее никто не увидел. Кроме того, у бассейна больше никого нет, не считая случайного дворецкого. Но средь бела дня в незнакомом месте, полагаю, есть небольшая порочность в том, чтобы полностью раздеться. Однако я не могу не расширять ее границы. Мы начали не спеша, она стала называть меня сэр, ласкать в постели, а потом звать «папочкой».

Это то, чего я никогда не мог ожидать от себя. Мое единственное объяснение — интуиция, что ей нужно расширить свои границы. Что это удовлетворяет ее тело, а также что-то глубоко внутри ее разума. Шарлотта — один из самых сильных людей, которых я когда-либо встречал. Если бы она не хотела того, что я делаю, говорю и приказываю ей, она бы остановила меня. Она бы ушла. Тот факт, что она продолжает, означает, что она хочет исследовать этот обмен властью так же сильно, как и я.

— Итак… — шепчет она, стягивая красный топ через голову и бросая его на ближайший шезлонг. Почему тот факт, что на ней черно-белый бюстгальтер в горошек, так возбуждает меня? В то же время это наполняет меня возбуждением. Так много это я с трудом перевариваю. — Это клуб… — Потянувшись назад, чтобы расстегнуть лифчик, она осматривает крышу. — Или у тебя здесь квартира?

— Пентхаус принадлежит хорошему другу. Это его бассейн. Исключительно. Он много путешествует и редко пользуется этим. — Я наклоняю голову. — А я частенько.

Губы Шарлотты дергаются, подбородок приподнимается.

— Дай угадаю, ты спас ему жизнь, и неограниченный доступ к бассейну — это его способ отплатить тебе.

— Это была жизнь его сына, — признаю я, сжимая челюсти, когда она сбрасывает лифчик.

Блядь. Эти дерзкие маленькие сиськи.

Они преследуют меня во снах своими сексуальными малиновыми сосками. Тот факт, что на мне обтягивающие плавки, не оставляет сомнений в том, насколько мне нравится смотреть на них. На нее. Господи, просто находиться рядом с ней делает меня твердым.

Затем она снимает туфли на каблуках, отставляет их в сторону и принимается расстегивать молнию на джинсах.

— И ты приходишь сюда только поплавать?

В моем горле возникает тупой комок, за которым следует волна дискомфорта. Я внимательно изучаю ее, между моими бровями образуется морщинка.

— Почему ты спрашиваешь?

Она пожимает одним плечом.

— Я не знаю… когда я вошла, до того, как ты меня увидел, я заметила некоторое… напряжение. Ты казался замкнутым.

Почему я вдруг запыхался?

У меня пересохло в горле и слегка подергивается за правым глазом. Надеясь скрыть реакцию на ее вопрос, я отхожу в сторону и беру свою воду, делаю большой глоток и ставлю ее обратно.

«Замкнутый» — идеальное описание того, что я испытывал до того, как она пришла на крышу. Должен ли я сказать ей причину? Я не доверяю людям. Нет. Особенно не о моей слабости. Эта девушка, я только хочу, чтобы она думала обо мне как о сильном, непобедимом.

Но я попросил ее полностью довериться мне — и в какой-то степени она доверилась. Она дала мне достаточно, чтобы я мог распоряжаться ее телом. Разве я не обязан ей и своим доверием, после того как она была достаточно храброй, чтобы довериться мне?

— Трансплантация легких, — наконец отвечаю я, с трудом прочищая горло. — Они, как правило, заставляют меня сомневаться в себе. Немного. У меня была только одна неудачная операция, и это была операция на легких.

— Ой. — Она немного отстраняется. — Ну, это кажется…

— Что?

— Абсолютно человеческим. И здоровым. — Она мгновение колеблется, затем стягивает джинсы, выходя из них, оставшись в трусиках в горошек в тон лифчику. Затем сокращает расстояние между нами, кладя руку мне на грудь. — Если бы ты делал мне операцию…

— Господи, не говори таких вещей, — хриплю я, на мгновение испытывая головокружение от ужасной мысли о ней на моем операционном столе.

— Если бы это был ты, — упорствует она. — Я бы хотела, чтобы ты пересмотрел свои предположения.

Я приподнимаю бровь, пытаясь умерить вспышку надежды, разгорающуюся внутри меня.

— Да?

— Конечно. Медицина — это постоянно развивающийся организм. Однажды метод, который, как тебе кажется, ты усовершенствовал, изменится. Успешный хирург всегда осознает новые возможности. Даже вероятность того, что он ошибается. Это самое важное. — Она приподнимается на цыпочки и целует меня в подбородок. — Теперь я еще больше уверена, что ты великолепен.

Она пытается отодвинуться от меня, но я обхватываю ее за талию и притягиваю к себе. Заключаю в объятия. По чистой необходимости, потому что меня переполняет благодарность, и это чувство мне незнакомо. Обычно люди выражают мне свою благодарность, но я никогда не обращаю на это особого внимания. Я просто выполняю свою работу. Но теперь я вижу, что они выражают что-то по-настоящему глубокое. И теперь я собираюсь уделять этому гораздо больше внимания. Из-за Шарлотты.

— Спасибо, — говорю я в ее волосы. — Мне нужно было это услышать. — Шарлотта поворачивает ко мне свое прелестное личико, поджимая губы.