Дерзкий роман (ЛП)

— Это был не его выбор — быть мертвым. — Хиллс сбрасывает на меня бомбу.

Я чуть не теряю свой телефон из-за песка и волн. — Что?

— Твой брат был очень разговорчив, когда я застал его вчера в твоем офисе за дегустацией твоего лучшего виски…

Почему я не удивлен? Тревор никогда не мог удержать свои руки подальше от моего винного шкафа.

— … И он проговорился. — Хиллс рычит, как будто новость оскорбила его лично. — Это твой отец решил его убить. Он уже нашел Тревора несколько недель назад, но хотел посмотреть, что ты собираешься делать с Stinton Auto. Оказывается, план всегда заключался в том, чтобы украсть прогресс, которого ты достигл в компании, и использовать его, чтобы осыпать Тревора конфетти. Заставить общественность думать, что он мертв, было сделано для того, чтобы его драматическое возвращение привлекло внимание и заставило людей говорить о его ‘чудесном’ возвращении.

— Знал ли Тревор, что папа хотел связать "Дон" и "Stinton Auto" в бантик и передать их ему? Поэтому он согласился это сделать? — Я впиваюсь пальцами в телефон.

Я не заслуживаю Дон, но мой брат, черт возьми, тоже не заслуживает. Тем более, что он не изменился.

— Я не знаю, Макс. Что я точно знаю, так это то, что твой отец — самый страшный парень, которого я когда-либо встречал. Жутко, как он дергает за ниточки за кулисами.

Я качаю головой. Неудивительно слышать, что это все время был папа. На самом деле, в этом есть смысл. Папа, вероятно, ждал, пока Дон наберет популярность, чтобы использовать ее по-другому.

Неудивительно, что он был так расстроен, когда разразился скандал с Милой Дюбуа и казалось, что Stinton Auto взорвется еще до того, как он начнется.

И неудивительно, что он не казался особо расстроенным, когда таблоиды объявили о смерти его младшего сына. В то время я боролся со своими чувствами к Дон, поэтому не обратил особого внимания. В любом случае, мы с папой не были близки. Я подумал, что его радиомолчание по поводу таблоидов объяснялось тем, что он справлялся с этим по-своему.

Я и не подозревал, что за этим стоит он.

Хотя это объясняет, почему таблоид напал на Stinton Group. У них был человек с контрольным пакетом акций, поддерживающий их.

— Теперь ты понимаешь? — Хиллс ворчит. — Здесь все становится еще безумнее, и ты единственный человек, который может это остановить.

— Я буду там утром, — тихо говорю я.

— Тебе все еще нужно время, чтобы зализать раны, Макс? Послушай, она была всего лишь женщиной…

— Она была для меня не просто женщиной, Хиллс. — Слова резкие, но это только потому, что что-то не менее острое царапает меня изнутри. Я хватаю свое пиво, чтобы заглушить это чувство. — Я потратил свою жизнь на то, чтобы разгребать бардак Stinton Group. Теперь Stinton Group устроили мне бардак, и я все еще пытаюсь понять, как это исправить. Или… — Я сглатываю. — Или даже если должен.

— Макс, я сожалею о Дон, но у тебя есть дела поважнее…

Я вешаю трубку и плюхаюсь обратно на песок.

Я всегда был человеком с планом. Поставь передо мной безответственного, рогатого пса в виде младшего брата, и я уберегу его от неприятностей, даже если это убьет меня. Дайте мне компанию, из которой текут деньги, и я вырву неработающие отделы, предложу им новый план и превращу их в машину для печатания денег. Я могу работать до глубокой ночи. Никаких выходных. Никаких скандалов с женщинами. Вообще никаких женщин, пытающихся отвлечь меня от продвижения компании к новым высотам.

Я был непробиваем.

Пока одна женщина-механик не появилась передо мной со своей темной кожей и темными глазами и не сбила меня с ног.

Со стоном я смотрю на звезды.

Черт. Даже глядя на ночное небо, я думаю о Дон.

Пиво не оказывает никакого эффекта.

Я тяжело вздыхаю и закрываю лицо рукой.

Я выпил слишком много пива, чтобы доверять себе за рулем, поэтому дремлю прямо на пляже, пока не почувствую, что температура падает. Мои глаза приоткрываются, и я мельком вижу сердитые облака в качестве предупреждения, прежде чем небеса разверзнутся и выльют на меня полное ведро воды.

Отлично.

Даже Мать-природа, черт возьми, ненавидит меня до глубины души.

Я заползаю в свою машину, дрожа и разочарованный, и уезжаю, не заботясь о том, куда еду, даже если это на краю земли.

Что я вообще здесь делаю?

В итоге я оказываюсь возле квартиры Дон и Бет, как жуткий сталкер, стою под дождем и промокаю насквозь, как будто пробуюсь на роль статиста в одном из этих мелодраматических музыкальных клипов.

Дождь хлещет по моему лицу и шее, прилипая волосами ко лбу. Он стекает по моей рубашке и хлюпает в ботинках, которые заляпаны грязью после моего выхода на пляж.

Я фиксирую взгляд на окне спальни Дон. Я уже бывал в ее квартире раньше и видел дверь с наклейками. Это была спальня Бет. Она находится на противоположной стороне квартиры.

Спальня Дон выходит окнами на улицу.