Дерзкий роман (ЛП)

Я крепче обнимаю ее. — Потому что я по-настоящему, глубоко, безумно люблю тебя, Дон. Я хочу защищать тебя и Бет ценой своей жизни. Я хочу вручать тебе инструменты, пока ты ремонтируешь свою машину, и тушить все костры, которые ты разводишь на кухне, когда пытаешься готовить.

— Эй, это случилось всего один раз. — Она надувает губы.

— Я хочу быть причиной, по которой ты смело смотришь миру в лицо. Я хочу, чтобы ты рисковала, потому что ты знаешь, что я поймаю тебя, если ты упадешь, и уничтожу любого, кто встанет тебе поперек дороги. Я хочу, чтобы ты была нежна со мной, только со мной, потому что я — то место, где тебе не всегда нужно быть настороже. Я хочу лелеять тебя и любить всю оставшуюся жизнь. Я не думал, что когда-нибудь полюблю кого-то больше, чем любил Stinton Group, но ты показала мне, что я ошибался. И теперь ты должна взять на себя ответственность.

— О, я должна?

— Не я устанавливаю правила.

Ее улыбка сливается с моей, когда наши губы встречаются в поцелуе, который скручивает мое сердце, как отжатую тряпку.

Сладкие губы, которые привлекли мое внимание с самого первого раза, когда я увидел, как она держит меня в плену, запирая в сильном порыве жара, который разливается по каждому дюйму моего тела.

Она мягкая, твердая и моя.

Моя. Моя.

Я никогда не думал, что у меня снова будет такая привилегия.

Никогда не думал, что она даст мне еще один шанс после того, что я сделал.

Теперь, когда она у меня, я собираюсь сделать все возможное, чтобы запереть ее. Я собираюсь сделать ее такой счастливой, что она даже не подумает о том, чтобы снова оставить меня страдать в этой агонии жизни без нее.

Она прерывает поцелуй, чтобы перевести дыхание. Я касаюсь губами ее лба, потому что мне все еще недостаточно ее. Не думаю, что когда-нибудь смогу.

Я слышу одобрительные возгласы и замечаю Ваню и Хадина в другом конце пристройки. Хадин показывает мне поднятый большой палец, а Ваня кричит: — Это заняло у тебя достаточно много времени!

— Похоже, у нас появились чирлидерши, — бормочу я.

— Да. Ваня лично пришла ко мне домой. Она сыграла важную роль в том, что помогла мне изменить свое мнение. Хадин тоже. Он помог сегодня все организовать.

— Я должен буду как-то отблагодарить их. — Я киваю своим друзьям.

Дон поднимает на меня глаза, привлекая мое внимание. — Насчет того предложения руки и сердца, я должна предупредить тебя, что я тоже не так уж сильно отличаюсь. Со мной нелегко ладить. Я упрямая и непреклонная на своем пути. Мне нелегко доверять, и я не прыгаю, если мне кто-то говорит. Я делюсь своим мнением любым способом, каким оно ко мне приходит, и могу быть резкой и бесчувственной.

— Если подумать, может быть, мне стоит взять это предложение обратно.

Она хлопает меня по плечу.

Я смеюсь и смотрю на нее сверху вниз. Какое отношение гордость имеет к любви? Какое отношение деньги и власть имеют к любви?

Никакое.

Ничто не сравнится с этим чувством.

— Ты первый мужчина, который преодолел мои острые углы. Ты первый мужчина, который увидел меня, настоящую меня — в замасленной одежде, одержимую ремонтом машин, и назвал это прекрасным. Ты никогда не переставал называть меня красивой. Мне не нужно притворяться перед тобой. Я не должна чувствовать себя хуже, чем из-за того, что у меня мозолистые руки, я не ношу платья и не люблю девчачьи штучки. Ты говорил мне, что любишь эти руки. И теперь я говорю тебе, что люблю тебя, — шепчет Дон.

— Что? — Мои глаза расширяются.

— Я люблю тебя, Макс.

Я трепещу, впитывая эти слова всем своим существом.

Женщина, которую я обожаю, любит меня в ответ. Это не кажется реальным. Это не кажется заслуженным.

Я благодарен.

Я потерял дар речи.

— И мой ответ — да, — добавляет она, затаив дыхание.

Мое сердце почти взрывается от облегчения.

Двухтонный пушечный выстрел в грудь не вынес бы меня так сильно.

— Да? — Я издаю смешок.

Я с трудом могу в это поверить.

Она смеется громче, ее пальцы впиваются в мою рубашку. — Но, — она останавливает меня, прежде чем я успеваю поднять ее и закружить, — тебе также понадобится разрешение Бет.

Я нервничаю из-за того, как Бет это воспримет, тем более что она знает, что Тревор — ее настоящий отец, а я — ее дядя.

Но я не должен был им быть.

— Ты что разыгрываешь меня! Да! Да! — Позже той же ночью Бет визжит. А потом она бросается ко мне всем своим маленьким телом и обнимает. — Я целую вечность уговаривала маму сделать это!

Я смеюсь и обнимаю мою милую Бет.

Моя маленькая девочка.

Что бы ни говорилось в документах о ее рождении, она тоже моя.

Ее глаза больше обеденных тарелок, она отползает назад. — Я должна рассказать Бейли и Майклу. Они взбесятся!

Я смеюсь.

Дон прижимается ко мне. — Итак… все прошло хорошо.

Я наклоняюсь и шепчу: — Вы готовы подписать со мной еще один контракт, мисс Баннер?

— При условии, что на этот раз мы оба определимся с условиями.

— Договорились. — Я притягиваю ее ближе. А потом целую ее, пока перед глазами не появляются звезды.

ЭПИЛОГ

ДОН

Макс Стинтон — сердцеед в костюме. Вот я и сказала это.