Кирилл тут же подсчитал, что если золотое зерно весит около сорока миллиграммов, а они смогут промыть за день только шесть мешков, то общий итог — не больше полуграмма — и как-то обиженно вскрикнул:
— Но ведь это крохи!
— А ты как думал? Пришёл и греби золото лопатой? Это ещё хорошо, неизвестно, что в других пробах будет.
И угадал: один мешок вообще оказался без драгоценной начинки.
Весь обратный путь Кирилл вздыхал:
— Человек надеется, а природа располагает, у неё свои законы.
Кузьмич не горевал:
— Плохо считаешь, изобретатель: со дна одной пятиметровой канавы можно намыть четыре грамма золота, а теперь представь всю площадь залежи — счёт пойдёт на килограммы. И это только с её поверхности. — Закончил озадаченно: — Конечно, здесь бульдозер потребуется и гидромонитор. А если залежь на глубину обеднеет — тогда вообще с ней связываться не стоит.
Сергей выслушал Кузьмича и распорядился продолжать опробование. Троица с заданием не подвела. Ознакомившись с полученными результатами, он решил исследовать россыпь на глубину, а для этого использовать полутораметровый коловорот. Его устанавливали на дне канав, крутили всеми мужскими силами. Ожидания подтвердились: на восточном фланге участка содержание золота явно возрастало с глубиной — получалось, что уехавшие старатели разрабатывали лишь корку золотоносной залежи. Чтоб убедиться в этом окончательно, требовалось проверить её западные фланги, где располагался шурф.
Вечером Сергей объявил, что следующие два дня будут выходными, а он останется за повара. Николай с карабином и Егор с ружьём и биноклем отправились на охоту — погранзона далеко, стреляй без опаски. Кирилл и Настя ушли подыскивать пляж. Охотники выследили и подстрелили косулю. Добычу разделали на месте, тушу притащили в лагерь уже поздно вечером. Вместе с Сергеем, подсвечивая фарами вездехода, её разрубили на небольшие куски, их сложили в алюминиевый бидон, его поставили в самое прохладное место — в ручей под водопадом. Спать легли, предвкушая, как утром полакомятся свежатинкой. Но Настя, как обычно, сварила гречневую кашу с тушёнкой. Егор понюхал и, вложив в интонацию всё презрение, какое у него было припасено для таких случаев, сказал всего одно слово:
— Садистка!
Николай уточнил:
— Ей пытальщиком работать, вполне справится.
Кирилл сгорал от стыда.
Настя оправдывалась:
— Мясо сырое, пахнет противно, я не могу его готовить, в Москве колбасой питалась.
Сергей горе-стряпуху не осудил, а просто послал за мясом и показал, как жарить шашлыки. Егор успокоился и сварил украинский борщ, не забыв при этом заправить его корочкой старого сала. Николай молча замесил тесто и испёк пирожки с печёнкой и луком. Кирилл порадовал киселём из ревеня, собранного практичным Кузьмичом. Насытившись, все занялись своим делом: Николай чистил и смазывал оружие, Кузьмич проверял двигатель, Сергей чертил геологический разрез золотоносной залежи.
Настя увела мужа на речку: стресс снимать. Они нашли лодку, попытались рыбачить, но не получилось. Солнце ласковое… Скинули одежду, на песочке погрелись, окунулись и опять на песочке раскинулись… И вдруг прямо на них выползла израненная, в коростах засохшей крови, страшная женщина, протянула руку с золотым перстнем на пальце. Настя инстинктивно отпрянула, но не испугалась… неторопливо оделась. Женщина пересохшими, потрескавшимися губами взмолилась о помощи. Кирилл помог подняться. Её привели в лагерь.
В это время Николай любовался блеском ружейного ствола. Неожиданно в дульном отверстии на фоне яркого неба привиделась Лена.
— Ты? — Николай инстинктивно взвёл курки.
— Коля! — Женщина упала на колени. — Не стреляй, всё расскажу.
— Вы знакомы? — удивилась Настя и, не вдаваясь в подробности, побежала за аптечкой. Врачевала с любовью, чувствовалось, что ей это нравится. Она тщательно протёрла тело потерпевшей влажными салфетками, промыла спиртом ссадины, выдавила кровь из рваной раны на бедре.
Николай метнулся к машине, вернулся с мумиё, убедившись, что рана не огнестрельная и чистая, наложил на неё тонкую плёнку природного лекарства и стал успокаивать:
— Вспомни, как Сергея Михайловича вылечили, это средство для открытых ран, для гнойных использовать нельзя: ещё хуже будет. Я как-то ладонь отвёрткой (хотел сказал заточкой, но удержался) проткнул, прибинтовал нашлёпки с двух сторон, и, как видишь, даже шрамов не осталось, и у тебя как на собаке заживёт.
— Ты собак не трожь, — незлобно предостерегла Настя, — я их уважаю, они мне в опытах помогают.
Николай закончил перевязку.
— А сейчас сбитнем напоим (Кириллу и Насте пояснил, что это вода, уваренная с мёдом и пряностями), шоколадом накормим, палатку поставим и спать уложим.
Сергей и Егор наблюдали за всем происходящим в полном недоумении: то ли с ней действительно что-то стряслось, то ли она опять лазутчица.
— Реально, Мата Хари, — наконец выдавил Кузьмич.