Десантник. Дорога в Москву

От трофейных носок Савушкина с возмущением отказалась – «да чтобы я вонючие фашистские носки надела?! Ну и что, что стираные, все равно вонючие и фашистские! Лучше босиком дальше пойду!» – но на распущенное надвое байковое полотенце, поколебавшись, нехотя согласилась. Поскольку ноги и на самом деле порядком замерзли. Пришлось десантнику вспоминать науку правильного наматывания портянок – как ни странно, в армии Леху этому тоже обучали, хоть и анахронизм вроде бы. Плохо, видать обучали: понаблюдав за его мучениями, Иван Михайлович тяжело вздохнул («ох, и палишься, разведка, где ж это видано, чтобы советский боец портянки мотать не умел?») и вмешался. Ирка засмущалась, понятно, но Батищев так на нее глянул, что девушка мигом умолкла, безропотно позволив завершить хитрую процедуру. Доживающие последние дни ботинки на импровизированные портянки налезли с большим трудом, но налезли. Зато сухо стало – относительно, конечно, но все лучше, чем мокрой обувью хлюпать…

– Вроде тихо, нет никого? – задумчиво пробормотал Трофимов, опуская трофейный восьмикратный «цейс». – Далековато, правда, да и темнеет уже. Давай поближе подползем?

– Не спеши, – буркнул десантник, не отрываясь от окуляров электронного бинокля.

Метрах в двухстах располагалась та самая пригодная для посадки самолета «Точка», представлявшая собой узкую, но достаточно длинную поляну, со всех сторон зажатую лесом. В целом она напоминала место, где разбился немецкий бомбардировщик, только здесь под травой не таилось смертоносное болото. Сумел бы тут приземлиться транспортный самолет, Леха понятия не имел, это у Борисова нужно спрашивать, но что-нибудь поменьше и полегче – практически наверняка. Кстати, интересно, какой именно самолет за ними должен прилететь? Уж точно не биплан-«кукурузник» наподобие того, что он видел на разгромленном совместно с Васькой немецком аэродроме…

– Еще с полчаса – и вовсе ничего не разглядеть будет, – предупредил диверсант, незаметно, как ему казалось, изучая взглядом прибор в руках десантника.

Леха мысленно усмехнулся: сейчас, коллега, потерпи пару минут! И тут же вернулся к наблюдению, пытаясь понять, что же его все-таки насторожило, цепанув, словно заноза. Ведь было же что-то, точно было, никаких сомнений… вот только что именно? Ладно, начнем сначала. Максимальное приближение, теперь даже единичные листочки можно рассмотреть, несмотря на набирающие силу короткие летние сумерки. Никуда не спешим, плавно ведем биноклем. Здесь ничего, и тут тоже, просто кусты подлеска… стоп. Ага, есть!

Ветка едва заметно шелохнулась, а за ней… Неплохой у фрицев камуфляж, но все ж не идеальный, пиксель покруче будет. Тусклый отблеск закатного света на пулеметном стволе. Знакомая каска в матерчатом чехле, ниже лицевого среза – вымазанная темными полосами фашистская морда. Еще один короткий отблеск, поярче: соседний фриц достал бинокль. Все, собственно, незачем и дальше время терять, и так понятно. Их ждут. Грамотно замаскировались, гады! Вот только высокотехнологичного гаджета из далекого будущего не предусмотрели. Интересно, много вас тут?

Вспомнив про еще одну весьма полезную особенность прибора, которой десантник пока ни разу не пользовался, активировал инфракрасный режим. Сосчитав тепловые отметки, негромко выматерился под нос. Много. Даже с учетом прибывших на помощь осназовцев – много. Тем более, судя по экипировке, это вовсе не пехотинцы, а самые что ни на есть «электрики». А значит, и подготовка у них, мягко говоря, несопоставимая. Интересно, откуда они тут взялись? Но самое главное – каким образом их так быстро вычислили? Или… фрицы точно знали, куда они пойдут? Плохая мысль, ох плохая! Поскольку означает только одно: предательство…

– Ты чего ругаешься? – встревоженно зашептал Трофимов. – Высмотрел что?

– Опоздали мы, Андрюха. Немцы кругом.

– Да ну, не может такого быть!

– Сам погляди, – Степанов протянул товарищу чудо иновременной оптики. – Палец сюда клади, чувствуешь пластинку такую продолговатую? Вперед нажмешь – увеличение, назад – соответственно, уменьшение. А потом я еще одну штуку покажу, тебе понравится. Вон туда гляди, ориентир – раздвоенное дерево, на метр вправо – пулеметная точка.

– Ух ты, а это что такое? Бинокль?

– Угу, бинокль. Электронный. Ну, электрический, в смысле. Короче, Андрюх, давай смотри уже! Батарейки же садятся, где мне в лесу новые брать?

Как и ожидал Степанов, упоминание о разряжающихся батарейках сработало: закусив от волнения губу, Трофимов торопливо приник к окулярам, неумело управляя двадцатикратным зумом.

– Видишь?

– Вижу, засада. Замаскировались, сволочи! Жаль, непонятно, сколько их. А что еще за штуку ты показать обещал?

– Ночное видение называется, – не забирая прибора, Степанов включил ИК-режим. – Упрощенно говоря, видит в темноте, улавливая тепло человеческого тела. Ну, не только тела, понятно: к примеру, костер или не успевший остыть автомобильный мотор еще ярче светиться станет. Теперь понимаешь, почему я ругался?

– Понимаю… – траурным голосом ответил осназовец. – Похоже, приплыли…