Десантник. Дорога в Москву

Плавно поводя биноклем, десантник осматривал заросли, запоминая, где расположились вражеские секреты. Умный прибор фиксировал тепловые отметки, предлагая оператору отправить данные СУО тактического шлема, однако Алексей эти предложения игнорировал – за неимением оного. Обидно, но что поделать? Можно, конечно, затрофеить и напялить на башку немецкий горшок, вот только весьма сомнительно, что иновременной гаджет согласится считать его тактическим шлемом. Практически наверняка не согласится. Так что приходилось действовать по старинке: засек сигнатуру противника, убрал бинокль, привязался к реальной местности: «Вон те кустики под кривой сосенкой и на ладонь правее». Снова приник к окулярам. Засек. Убрал. Привязался. Запомнил.

Вот такой, понимаете ли, сплав суровой реальности и продвинутого хай-тека. Стимпанк, блин! Или киберпанк? – никогда не увлекавшийся подобным направлением фантастики Алексей понятия не имел, чем первый отличается от второго, а второй – от первого. Да и какая разница? Когда начнет долбить длинными очередями, вряд ли промажет. Тем более боеприпасов у него предостаточно. Ирка с летуном все пальцы стерли, набивая запасные магазины, так что можно не экономить. Точнее, пальцы стирал Васька: неожиданно выяснилось, что последняя треть патронов входит в «чебурашку» излишне туго, куда тяжелее, чем финальная тройка в стандартный магазин АК (десантник не поленился, проверил). Так что Савушкина занималась исключительно вспомогательными работами – вытаскивала патроны из лент и обойм, протирала кусочком многострадального трофейного полотенца и подавала Борисову.

Ну, вроде бы всех пересчитал. Ждем сигнала от Локтева и начинаем.

Леха взглянул на часы. Два с половиной часа назад Берг, вернувшись к болотам, отправил сообщение «Садовнику», практически сразу получив ответ, что самолет для эвакуации группы вылетел. Одновременно заработал оставленный им автоматический ретранслятор, передающий на немецкой частоте «переговоры» несуществующей в реальности дивизии РККА, внезапно «начавшей контрудар». Обе передачи гитлеровцы, как и предполагалось, засекли. И начали прочесывать лес, сняв с насиженного места почти половину личного состава. Берг, включив режим маскировки, благополучно вернулся обратно. Немцам же повезло меньше. Большая часть «электриков» все еще бродила по болотам, разыскивая русского радиста; меньшая, отправленная на поиски «штабной радиостанции», погибла, когда сработал самоликвидатор передатчика, синхронизированный с парой штурмовых гранат. Собственной связи у фрицев не имелось: после передачи сообщения и получения ответа Йохан активировал систему РЭБ, подавив радиообмен в радиусе пяти километров.

– Всем номерам, приготовиться, – сообщил Локтев. – «Нулевые раз и два», вы начинаете, мы следом. «Фиалка», прикрываете «Нулевых» и работаете по обстоятельствам (несмотря на недовольство особиста, Трофимов тоже получил гарнитуру, последний имевшийся в наличии комплект). Пять минут, отсчет пошел. Конец связи.

– «Первый», принял. Конец связи.

Степанов подмигнул летуну:

– Ну что, товарищ Василий, это есть наш последний и решительный, как в гимне поется, а? Повоюем немного напоследок?

– Легко! – Борисов был на удивление спокоен и собран. – Жаль, танков нет, я так ни одного и не спалил, а у тебя на счету аж два имеется. Так что я, как обычно, в пролете.

Десантник на несколько секунд откровенно завис, затем, с трудом сдерживая смех, хлопнул товарища по плечу:

– Сдуреть, Вась! Неужели я тебя нормально говорить научил? Не, точно сдуреть!

– С кем поведешься, – беззлобно буркнул пилот. – Наслушался твоих словечек, аж самому противно. Откуда начинаем?

– Вон оттуда, там у них пулеметное гнездо. Затем давим остальных. Четыре минуты, – снова сверившись с часами, уточнил Степанов.

– А я свои потерял, – вздохнул Василий. – Видать, ремешок порвался, а я и не заметил. Обидно, я их сразу, как училище окончил, купил. Даже когда из самолета прыгал, не потерял, а тут вон как вышло…

Леха мазнул по другу быстрым взглядом: все-таки волнуется. Хоть и скрывает.

– Не беда, Вась, другие приобретешь. В самой Москве! Или знаешь что? Как в аэроплан погрузимся, я тебе свои подарю. На память. Идет?

– Вот еще! – возмутился летун, с трудом удержавшись, чтобы не взглянуть на Лехино запястье: часы товарища ему и на самом деле нравились. Еще и название у них такое правильное – «Штурманские». Настоящее летчицкое. – Не выдумывай, пожалуйста. Сам же говорил, что их тебе батя подарил. Нельзя такое передаривать, неправильно это.

– Ладно, там поглядим. Ты с магазинами точно разобрался? Перезаряжаться станем часто.

– Угу, разобрался, не переживай… Лех, а это еще чего такое? Слышишь? Самолет! Сюда летит!

– Так рано ж еще? – опешил Степанов, тоже уловивший нарастающий гул авиационных двигателей. – Минимум полчаса, плюс еще столько же про запас. Он что, быстрее добрался? Реактивный, блин? Не успеваем же ничего!

– Всем номерам, отбой. Наблюдаем. Это не наш.