Дешевый и плохо сшитый костюм гориллы

В начале седьмого часа в «Шоколаднице» было уже полно народу. Вырвавшаяся из офисной утробы на свободу молодежь не спешила по домам, а занимала места за столиками под полосатыми тентами или на диванчиках в кондиционированной прохладе двухэтажного зала.

Лиза замешкалась у дверей, не решаясь сделать шаг внутрь. После наполненного суетой дня разговаривать с Вольдемаром не хотелось совсем, но он звонил все настойчивей и даже обещал приехать домой. Не хотелось, чтобы однажды он наткнулся на отца, лучше будет объяснить все самой раз и навсегда. В глубине зала уже маячила знакомая фигура: художественно порванные джинсы, подогнанная по фигуре синяя рубашка. Девушка вздохнула и, подняв перед собой сумку, начала пробираться к круглому столику под гигантских размеров копией Лиотара.

— У меня мало времени.

— И я рад тебя видеть, — похоже, Вольдемар решил сохранять благодушие. — Присядь все-таки. Вот твои вещи.

Поводом для встречи послужил небольшой пластиковый пакет. Лиза заглянула внутрь: зубная щетка, старая футболка, пара баночек с кремом, кажется, шампунь, еще какие-то мелочи.

— Мог бы просто выкинуть.

— Сама выкинешь, если не нужны. Присядь, я уже заказал тебе чай.

Ну, чай так чай. Пока Лиза заталкивала пакет в сумку, перед ней уже поставили белоснежный фарфоровый чайник, а за соседний столик уселись две оживленно улыбающиеся девушки. Приветственно кивнув Лизе, они профессионально прощупали взглядом Вольдемара и зашептались друг с другом, прикрывая рты ладошками. Вольдемар приосанился. А вот это напрасно, подумала Лиза. Если бы тебя оценили выше троечки, эта сладкая парочка подошла бы ко мне пощебетать. Маневры девушек с коммутатора были ею изучены давно.

Чай уже должен был завариться, и Лиза налила себе пару глотков. Затем поднесла чашку к лицу и глубоко вдохнула ароматный парок. Пить горячее в такую жару совсем не хотелось.

— С мятой и имбирем, — Вольдемар продолжал улыбаться жизнерадостно, — как ты любишь.

— Странно, почему же он пахнет грязными носками и ложью?

— Лиза, — голос Вольдемара теперь звучал проникновенно. Он даже наклонился вперед и кончиками пальцев коснулся ее руки. Лиза убрала руку под столешницу и незаметно вытерла ее о юбку. — Когда ты перестанешь на меня злиться, то поймешь, что я поступил правильно, так будет лучше для нас обоих.

— Ты даже не представляешь, насколько ты прав. Я тебе действительно благодарна.

Вольдемар явно ожидал не такого ответа. Он сделал глоток из своего стакана и с видом хозяина жизни оглядел зал. Старый, хорошо знакомый маневр. Лиза знала, как лихорадочно он сейчас соображает, пытаясь придумать ответ, и засмеялась добродушно и искренне.

— Перестань, дурашка. Хоть передо мной не ломай комедию. Когда ты затрудняешься, что сказать, у тебя на лице появляется выражение легкого запора. Вот, вот, именно как сейчас. — Вольдемар обиженно поджал губы. — А когда готов обделаться, начинает дергаться правый глаз.

— Хорошо, не будем притворяться. Лиза, мы оба знаем, что отлично подходим друг другу. Мы были почти идеальной парой. Как Бони и Клайд.

— О ес. Ты рулил, а я стреляла.

— Да, детка.

— И еще намечала маршрут.

— Ты отлично это делала.

— И покупала бензин для машины. И стирала твои шмотки. Убиралась и готовила. И вытирала Клайду сопли, — Лиза покрутила чашку с остывающим на дне чаем, — когда ему случалось в песочнице получить лопаткой по физиономии.

Вольдемар надулся:

— Между прочим, ты здесь всего лишь пять минут, а уже нахамила мне три раза.

— Это рекорд?

— Ну, не знаю, как еще тебе объяснить. Что я должен сделать, чтобы ты поняла меня?

— Смешай мне мохито.

Лиза накинула на плечо ремешок сумки и поднялась, теперь Вольдемар смотрел на нее снизу вверх.

— Знаешь, — задумчиво протянул он, — а ты изменилась.

— Знаешь, — Лиза прижала к глазу свернутую трубочкой ладонь, — а ты вообще исчез. Тебя не стало. Просто сегодня я в последний раз разговаривала со своими глюками.

— И все же, нам ведь было хорошо вместе? — Вольдемар быстро поднялся и, положив ладони Лизе на талию, мягко притянул ее к себе.

Какая же она тоненькая. Наверное, если сильнее сжать ладони, большие пальцы соприкоснутся над пряжкой белого ремешка. И ноги… Из-под лопаток растут. А у Оксаны сиськи… Все-таки жаль, что ни одна женщина не может быть идеальной.

— Поправь меня, если ошибаюсь, — Лиза смотрела на бывшего возлюбленного с брезгливым интересом. Как на насекомое какое-то, внезапно подумал Вольдемар. — Ты что, решил исполнить на «бис» супружеский долг?

— А ты против? Ну, признайся, я ведь завожу тебя.

— Странная метаморфоза, — от ее любопытства уже становилось не по себе. Сейчас начнет отрывать крылышки и ножки. И точно: — Ты начал принимать пощечины за аплодисменты. Тревожный признак.

— И это все, что ты можешь сказать мне на прощание?

— А что тебе еще? Пригласить духовой оркестр, чтобы сыграл «Прощание славянки»? Помахать вслед красными труселями? Отстань уже, у тебя руки потные.