Дешевый роман

Я ее не убивал. Разве я похож на убийцу? В свое оправдание я готов поклясться перед первым и последним святым. Я ее не толкал. Как и вы, я оплакивал каждую ее волосинку. Вас не было рядом, когда я пытался ее оживить. Холодная, мокрая, с мягкими, синими губами. Я думал, что достаточно взять ее голову к себе на колени. Нежно погладить, согреть ее щеки. И лед на руках, несомненно, растает. Греть ее лоб. А затем разбудить. Мне казалось, что она слышит каждое слово, словно сквозь сон, и пусть не дословно. Я рассказывал о том, как мы впервые увидели снег с ней вдвоем. Когда в дом несли большую, красивую елку. И кололи друг друга зеленой иглой. Первое Рождество – самое сказочное, мы дарили дорогие подарки. Улыбались и ели молочный шоколад. Загадывали желания, занимались громко любовью, без всякой игры. Мечтали о большой, полноценной семье. Утро. Семь лет брака. Мусор. Цветы.

Я не готов был разделить ее участь. Но до последнего я не мог поверить, что она больше не откроет глаза. Не будет играть перед сном на пиано и петь свои грустные песни о нас. У нее красивый голос, когда мы с ней познакомились, она пообещала, что будет петь только мне одному. А я не сдержал свое слово. Если мой талант находится в руках, то мои пальцы забыли о ней. Я предал тебя. И хотел посвятить свое имя другой. Отдать себя без остатка. Подарить ей все то, что я так верно берег от тебя. Хранил для чужой.

Моя вина в том, что я не убивал тебя. Вместо этого я принял на себя чужой грех. И был дважды отверженным. Ей не нужны мои руки. Она заклинала о ней не писать…

На стене у нее – твой портрет. Какой поворот, она влюбилась в бабочку. Зеленоглазая, невинная, как дитя. Живее всех живых. Трепетно бьется об рамку.

Твой убийца тобой восхищен.

Март.

Скомканный лист из книги бросил в камин.

2.

– Тише. Тише, милый. Все хорошо. Не кричи.

Ему снова приснился дурной сон.

(гладит голову и прижимает к себе).

– Это всего лишь сон. Ты здесь и сейчас. Отпусти его! (нежно).

Дыхание восстановилось. Сердце билось ровно. Приобнял.

(целует руки).

– Скажи мне, как ты попал в этот приют?

Открыл глаза. Промолчал.

– Можешь не говорить. Я и так все знаю. Я видела твои запястья.

– Нет. Это было раньше. Мне было девятнадцать, и я потерял вкус. Забавно звучит, правда?

(промолчала).

– Ты, наверное, знаешь не хуже меня, что значит лишиться всех вкусовых рецепторов. Я с пятнадцати лет знал, что рано умру, это такой подростковый маразм. Но вместо того, чтобы попробовать все в этой жизни и сразу, в компании своих нудных сверстников, я рисовал. Много рисовал, закрывался у себя в комнате и дышал красками. Мне не хотелось выходить на улицу. Там не было ничего интересного. Весь мой мир находился в коробке с кистями.

Ляля внимательно слушала. Стараясь дышать как можно тише.

– …А потом я понял, что не чувствую больше тяги к картинам. Нет того прежнего желания, искры. Нет настоящих чувств. Все пошло, искусственно, фальшиво. Размытость цветов. Я не ходил больше по выставкам, галереям. У меня началось отвращение к своему творчеству. Я потерял веру в то, что делаю. Самые нежные люди нашептали мне, чтобы я шел работать и жил, как все нормальные люди. Я, конечно же, их послушал. Три месяца я пролежал со спиной. (улыбнулся). После этого я отрекся от них. От тех самых ласковых людей.

(замолчал). Присел на кровать.

– Ты знаешь, я не нашел своего ремесла. Того дела, которому я бы отдался полностью. А время шло. Ко мне приходили мои недописанные картины. Появлялось слабое возбуждение. Я брался за кисти и все время бросал. Меня ни на один день не отпускало тяжелейшее чувство ответственности за то, чего я не сделал. Не завершил и не начал. Одержимость какой-то великой целью. Идеей. Мания величия отгораживала меня от людей. Я забивался в угол и тихо кричал…

А потом я написал вот это.

(включил настольную лампу). Достал с полки над матрасом блокнот и вырвал из него один лист.

– Читай…

(присела поудобнее). Начала читать вслух:

«Я не подскажу тебе, в какой позе раздвигать свои недостатки. Или как прогибать свое тело, чтобы получил оргазм тот, кому ты вручил свои нити. Свою погоду и завтрашний день. Я скажу тебе, кто ты. И на каком надгробье ты оставишь надпись «мечты». Стремления, а позже – свои инициалы.