Десять дней до конца света

Последняя улыбка, напряженная, но искренняя, – и они отключаются.

Сара не спеша доедает тарелку макарон, потом укутывает новейший образец их дрона в одеяло, идет в кухню за сумкой с заранее подготовленными в холодильнике продуктами и складывает всё в багажник их старенького «фиата уно». Вернувшись, она замирает на пороге, смотрит на гостиную и никак не может войти в дом. Горло сжимается, закупоренное сладко-горьким комом, слепленным из воспоминаний и всего, что она мечтала построить в этих стенах. Сара сглатывает, глубоко вдыхает прохладный воздух.

– Гвен! Поехали!

Она садится на водительское место. Гвен появляется минуту спустя, в руках пачка отпечатанных листков, из кармана джинсовой куртки торчит десяток шариковых ручек. Он садится, хлопнув дверцей. Мотор чихает, артачится. Глохнет.

– Черт!

Она снова и снова жмет на кнопку стартера и педаль газа. Тщетно. После девяти лет почти безупречной службы именно сегодня «фиат» решил отдать богу душу. Кстати, когда-то, купив его за гроши, Сара думала, что он и пяти лет не протянет. Но именно сегодня! Мог бы потерпеть еще немного!

Ее глаза наполняются слезами.

Взрывы, одержимость Гвена романом, а теперь еще и машина – сломавшаяся именно в тот момент, когда она ей нужна больше всего на свете! Сара чувствует, что сама готова взорваться.

– Твою мать, твою мать, твою мать! – кричит она и что есть силы бьет по рулю.

Потом пытается снова.

– Заводись! Ну заводись же!

– Сара…

– Что?

Гвен показывает на капот «фиата». На полуденном солнце клубится дым. Снова выругавшись, она ощупью открывает капот и выходит, чтобы осмотреть повреждение. Гвен идет следом, но на дымящийся мотор лишь бросает озадаченный взгляд. Они оба в курсе, что его поддержка в данном случае только психологическая. Сара осматривает детали, которые знает. Будь здесь ее команда, они бы мигом выявили проблему и решили ее. Но она, специалист по системам навигации, с автомобильными двигателями знакома лишь поверхностно и, повозившись четверть часа, опускает руки.

Сара дает себе еще минуту ярости, после чего рациональные шестеренки ее мозга берут верх над эмоциями. Она достает телефон, набирает сообщение коллегам. Сломалась машина, я задержусь. Они поймают сеть где-нибудь по дороге. Потом она поворачивается к Гвену.

– Я схожу в автосервис и вернусь.

– Ок. Береги себя.

Он обнимает ее, целует в лоб. Сара прижимается к нему, словно желая набраться сил. Берет бутылку воды, сандвич и идет к шоссе. Автосервис в двадцати пяти километрах, на въезде в городок. Поход займет несколько часов, если ее кто-нибудь не подвезет, но здесь, в глуши, движение такое редкое, что это маловероятно.

Надо было надеть шляпу, думает она через несколько минут, но повернуть назад не хватает духу. Она идет дальше. Мало-помалу мысли подлаживаются к шагам. Не в первый раз у нее случается авария, эта машина всегда капризничала и иной раз заводилась без проблем, стоило лишь механику сесть за руль.

Сара всегда улыбается уголком рта, когда ей рассказывают, что при первой поломке автоматически звонили родителям, чтобы те связались с автосервисом, вместо того чтобы сделать это самим. Такое поведение кажется ей ребяческим. Однако она слышала этот анекдот из уст десятка разных людей. Неужели мы до старости остаемся детьми, пока живы наши родители? Или, потеряв их, взрослеем быстрее других?

Родители Сары, биологи, погибли, когда ей было шестнадцать лет, во время землетрясения в Андах, где они изучали горную флору. Выжили бы они, будь у спасателей дроны, которые она и ее команда разработали теперь?

На момент их гибели Сара жила в Париже у тети; она обожала эту женщину, и всё бы хорошо, если бы не один недостаток: она – не ее родители. Сара жила у нее несколько лет, до тех пор, пока, поступив в университет и получив стипендию, не перебралась в кампус. Там она встретила Гвена, сначала он был близким другом, а вскоре стал и любовником.

А потом, шесть лет назад, тетя тоже скончалась. Рак.

Гвен в этот тяжелый период стал для Сары настоящим спасательным кругом. Он взял на себя оформление бумаг, держал ее за руку на похоронах, помог вновь сосредоточиться на начатых исследованиях. Это испытание сделало их спаянной командой, партнерами по жизни, всегда готовыми поддержать друг друга, а если нужно, и дать пинка.

Но она чувствует, что сегодня и в оставшиеся дни ей придется поддерживать Гвена, не надеясь на взаимность. Почему он бежит от собственной смерти в книгу? А она? Способна ли она принять мысль о смерти?

Нет. Она не хочет об этом думать.

Шаг, еще шаг.

Добраться до этого чертова сервиса.

14

Ч – 221

Уже почти половина первого, когда поезд RER наконец привозит Лили-Анн в аэропорт Шарля де Голля. Она ехала среди других пассажиров с такими же встревоженными лицами, и вот все выплескиваются на платформу, кидаются к эскалатору, теснятся на выходе. К справочным стойкам тянется длиннющая очередь.

Что сделала бы Лора?

Она пошла бы напрямую к цели.

Лили-Анн бежит к автобусу до терминала 2Е.