Десять/Двадцать. Рассказы

«Что же вы молчите, друзья», – спросил Александр Иванович, когда принесли заказ, – «как там, в небе?», – он налил себе ещё.

«Глядя с небес, больше начинаешь любить нашу землю», – первым ответил Пётр Николаевич.

«Готова поспорить», – откликнулась Лидия Виссарионовна, – «В небе больше любишь небо».

Куприн посмотрел вверх и ничего не сказал, просто вздохнул.

Когда ужин закончился, Пётр Николаевич хлопнул себя по коленям, поблагодарил Александра Ивановича и, встав, решил попрощаться.

«Не-не-не, мы вас проводим, Пётр Николаевич!», – грузно вставая, предложил Куприн.

«Не стоит, мой друг, Александр Иванович, моё общежитие можно сказать за углом. Мой совет: проводите лучше Лидию Виссарионовну, она живёт как раз в старой Гатчине».

Они по-мужски обнялись и попрощались.

Гатчинским парком Куприн со Зверевой спускались в сторону Варшавской железной дороги.

«А вот мой дом», – сказал Александр Иванович.

«А мне дальше!» – звонко прокричала Зверева Лидия Виссарионовна, так звонко, что жена Куприна, которая подметала листву, выронила из рук грабли.

Куприн прошёл мимо дома и проводил Лидию Виссарионовну. Глядя друг другу в глаза, они медленно распрощались. Когда за Лидией закрылась дверь, Куприн помедлил, натянул на глаза шляпу и пошёл в сторону Ольгинской улицы, к Павлу Егоровичу. Тот был дома один, жена Анастасия Давыдовна была в церкви.

«Хэллоу, Олд Джёдж!», – шутливо приветствовал Александр Иванович Павла Егоровича Щербова с порога, приподнимая шляпу. – «Как дела в сфере изобразительного искусства?»

«Грех жаловаться», – вставая из-за стола и протягивая руку, улыбнулся всегда печальными глазами Щербов. Стол был весь покрыт листами с карикатурами. Он как раз занимался составлением альбома, должного содержать шаржи на друзей. Закурив папиросу, одну из карикатуру, несколько порывшись на столе, он протянул Куприну:

«Узнаёшь?»

Куприн уселся на скрипнувший кожей диван, посмотрел и расхохотался над самим же собой. Грузный мужчина в надвинутой по самые глаза кепке невозмутимо прогуливался в суетливой толпе, не обращая внимания на постового. Павел Егорович достал графин с тутовой водкой и фруктовницу с грушами.

Шло время, говорили о Японии, об авиации, о лагере у горы Килиманджаро, о цирке, рассматривали эскизы с видами Персии, заодно выпили в память Александра Сергеевича Грибоедова, затем цитировали «Горе от ума», дважды Павел Егорович пополнял графин…

Под вечер стали прощаться. Во дворе Александр Иванович споткнулся о пустое ведро и, обернувшись, сказал:

«Заходи на днях, Павел Егорович, повесть вот-вот закончу», – и почему-то понизив голос, добавил: «Я тут спирт хороший достал». В сумерках он вернулся домой и в передней снимал ботинки, держась за стену.

«Что случилось, Саша?», – спросила цинично жена Елизавета, выходя из комнат в переднюю. – «Что случилось?»

Он ей, конечно, объяснил, но следующую повесть писал уже под замком, просовывая под дверь законченные главы. Выходил на свет, только лишь написав очередную.

Александр Петрович

Про то, как Александр Петрович нашёл электромонтёрские когти

Александр Петрович нашёл монтёрские когти, чтобы зачем-то залезть на столб. А как слезать, он не знает.

Про Александра Петровича и женщину в бигудях

Александр Петрович в новый год перебрал и проснулся с незнакомой женщиной в бигудях. Сказал: «Здравствуйте» и пошёл искать по квартире своё исподнее.

Про Земляных червяков

Александр Петрович накопал червей и пошёл опять на Оредеж. К сожалению, ни один червяк не пострадал, он выкинул всю эту гадость в яму и под моросящим дождём ушёл в туман.

Про то, как Александр Петрович в очередной раз женился

Александр Петрович в очередной раз женился. Но жена устраивала такие страшные ролевые игры, что он испугался и в странной одежде убежал к предыдущей жене.

Про то, как Александр Петрович съел свиную вырезку, и что из этого вышло

Александр Петрович съел какую-то вырезку. Потом пожалел.

Про Трёх женщин

Александр Петрович поехал в отпуск на море в плацкартном .вагоне. К нему подсели три женщины с ярко накрашенными губами, и он остался навсегда с ними в Самаре.

Про Макароны

Александр Петрович вышел купить макароны. Ему продали какую-то ерунду, которую он варил часа три и, в итоге, всё выбросил.

Малороссийская усадьба

Иван Сергеевич Коваленко проснулся на просторной кровати в тёмной зале с широкими сводами. Он был не раздет и не разут. В руке он держал автоматический револьвер «Уэбли-Фосбери», который, как он сразу вспомнил, был им найден на просторах Первой Мировой войны. Но поскольку Иван Сергеевич не спал трое суток, то сон его постоянно путался с действительными событиями, и зачастую во сне он видел более реалистичные картины, нежели наяву. Он скинул ноги с кровати, и его сапоги гулом отдались по всему тёмному, необъятному помещению.