Десять горячих дней (СИ)

      Мы с Ир­кой так ув­леклись, за­нима­ясь сек­сом, что чуть не опоз­да­ли на ра­боту. Чес­тно го­воря, я не спе­шил встре­тить­ся с Мак­сом ли­цом к ли­цу и спе­ци­аль­но тя­нул вре­мя. Но Ириш­ка, как че­ловек от­ветс­твен­ный, вы­тащи­ла ме­ня из пос­те­ли и зас­та­вила одеть­ся. На­кану­не она съ­ез­ди­ла ко мне до­мой и пре­дуп­ре­дитель­но заб­ра­ла у ма­мы мои ве­щи. Рань­ше бы я воз­му­тил­ся, что она рас­по­ряжа­ет­ся мной, как сво­ей собс­твен­ностью, но сей­час про­мол­чал. Так да­же луч­ше. По­луча­ет­ся, что это не я при­бежал к ней от ис­пу­га, а она са­ма за­хоте­ла по­мирить­ся со мной.

      К мо­ему удив­ле­нию, Мак­са в офи­се не бы­ло. Обыч­но он ни­ког­да не опаз­ды­вал.

      Макс не при­шёл и к обе­ду, и на сле­ду­ющий день, и пос­ле. Ме­ня спра­шива­ли, что с ним слу­чилось, не за­болел ли он. Я толь­ко по­жимал пле­чами и го­ворил, что знаю не боль­ше ос­таль­ных. На тре­тий день ме­ня ох­ва­тило не­шуточ­ное бес­по­кой­ство. Ку­да же он зап­ро­пас­тился?

      - Вик­тор Ива­нович, - я по­дошёл к на­чаль­ни­ку. - Хме­лев­ско­го тре­тий день на ра­боте не вид­но. Мы так в сро­ки не уло­жим­ся.

      Он вски­нул на ме­ня удив­ленный взгляд.

      - Раз­ве ты не зна­ешь? Вы же с ним вро­де друзья.

      - Да нет. По­чему сра­зу друзья. Так, об­ща­ем­ся по ра­боте.

      - Хме­лев­ский за­яв­ле­ние по собс­твен­но­му на­писал. Ему хо­рошее мес­то пред­ло­жили. Я, ко­неч­но, его уго­вари­вал, но он ни в ка­кую. Го­ворит, там ок­лад боль­ше и пер­спек­ти­вы. Ну я и под­пи­сал его за­яв­ле­ние без от­ра­бот­ки. Он и тру­довую уже заб­рал.

      - Как? А про­ект я с кем до­делы­вать бу­ду? - я та­ращил­ся на Вик­то­ра Ива­нови­ча, не ве­ря сво­им ушам.

      Макс уво­лил­ся? Из-за ме­ня или дей­стви­тель­но на­шёл ра­боту? Но по­чему я об этом не слы­шал? Ес­ли ему хо­рошее мес­то ещё до от­пуска пред­ло­жили, то он бы обя­затель­но мне ска­зал.

      - Ну у нас ещё ты есть, Пет­ров, Сер­ги­ен­ко.

      - Пет­ров? Сер­ги­ен­ко? - от воз­му­щения я по­давил­ся сло­вами. - Да этих жо­пору­ких к но­вому на­вига­тору на пу­шеч­ный выс­трел под­пускать нель­зя! Та­кого по­напи­шут - па­лец от­ва­лит­ся в гад­жет ты­кать!

      - Знаю, знаю, - по­мор­щился на­чаль­ник. - Ну хо­чешь, от­дам им всю ме­лочь? Ты бу­дешь толь­ко на­вига­тором за­нимать­ся.

      - Да Вик­тор Ива­нович! - воз­му­тил­ся я. - За­чем Вы его так прос­то от­пусти­ли?

      - Ну, зна­ешь! У нас тут не тюрь­ма. За­хотел уй­ти - ушёл!

      - А с про­ек­том что? Я заг­нусь один всё та­щить!

      - Где я те­бе сей­час хо­роше­го прог­раммис­та най­ду?! Сам зна­ешь, хо­рошие на до­роге не ва­ля­ют­ся! Так что тер­пи, Его­ров. А я те­бе пре­мию в кон­це ме­сяца вы­пишу.

      - Ку­да он хоть ушёл, зна­ете?

      - Это­го он не ска­зал. Хо­чет рас­ти, пусть рас­тёт. Я за не­го толь­ко рад. И за­кан­чи­вай тут ныть. Ду­ма­ешь, мне не жал­ко, что Хме­лев­ский ушел? Та­ких та­лан­тли­вых прог­раммис­тов еще по­ис­кать, - вздох­нул Вик­тор Ива­нович. - Всё, Его­ров, иди ра­ботай!

      Офи­гев­ший, я поп­лёлся на ра­бочее мес­то. Я дол­жен был ра­довать­ся, но вмес­то это­го чувс­тво­вал ди­кое со­жале­ние, буд­то по­терял что-то очень-очень важ­ное. Что со мной про­ис­хо­дит? Всё же скла­дыва­ет­ся прос­то за­шибись. Макс не бу­дет мель­те­шить у ме­ня пе­ред гла­зами, на­поми­ная мне о мо­ём по­зоре. Не на­до бу­дет бо­ять­ся, что кто-то уз­на­ет, вы­думы­вать и объ­яс­нять, по­чему мы с ним боль­ше не дру­жим. Не на­до оп­равды­вать­ся пе­ред Ириш­кой, из­во­рачи­вать­ся, врать, что в Тур­ции меж­ду на­ми ни­чего не про­изош­ло. Так по­чему же мне так хре­ново? Я дол­жен быть счас­тлив, что боль­ше не уви­жу его, не ус­лы­шу зна­комый го­лос, не при­кос­нусь... Что со мной?..

32

 Макс

      На­вер­ное, уво­лить­ся из ор­га­низа­ции, в ко­торой я про­рабо­тал поч­ти год, бы­ло оп­ро­мет­чи­вым ре­шени­ем. Мне нра­вилось там ра­ботать. Прав­да нра­вилось. И не по­тому, что там ра­ботал Лёш­ка. Ну, не толь­ко по­это­му. Ко мне там хо­рошо от­но­сились, и я мог за­нимать­ся лю­бимым де­лом.

      Что я те­перь бу­ду де­лать, ума не при­ложу. Про­сить по­мощи у от­ца я не очень хо­чу. Я знаю, что он в лю­бой мо­мент мо­жет ус­тро­ить мою жизнь. Сде­ла­ет ме­ня сво­им за­мом - хо­роший ок­лад, лич­ный ка­бинет. Де­ло за ма­лым: на­до сог­ла­сить­ся жить по его пра­вилам.

      Вся фиш­ка в том, что мой па­паша уп­ря­мо от­ка­зыва­ет­ся приз­на­вать, что я гей. Нет, он не го­мофоб. Все нам­но­го ху­же. Он во­об­ще не ве­рит в го­лубых. Ему ка­жет­ся, что это та­кая иг­ра, ве­яние мо­ды. Он ду­ма­ет, что од­нажды я пе­ребе­шусь и ста­ну как он - бу­ду за­нимать­ся се­мей­ным биз­не­сом, же­нюсь на до­чери нуж­но­го че­лове­ка из «на­шего» кру­га и ро­жу ему вну­ков. Он ни­как не хо­чет рас­стать­ся с ро­зовы­ми оч­ка­ми и тер­пе­ливо ждёт мо­его проз­ре­ния.

      А мо­жет, и прав­да сде­лать как он хо­чет? При­кинуть­ся на­тура­лом, же­нить­ся на той са­мой Бел­ле - сде­лать вид, что я та­кой же, как все. И за­быть про то, что в мо­ей жиз­ни бы­ли де­сять дней су­мас­шедшей люб­ви.