Десять искушений матерого публиканта

Премированного тащат в телевизор. Премии повышают самооценку, лишний раз доказывая: не зря пишу. Это положительные эмоции, уверенность в себе. Поднимается тонус, психическое здоровье цветет и пахнет. В конце концов, получать премии — просто приятно! Добавим, что премированным легче разговаривать в зарубежных издательствах. Премированность — это статус. Вот я, скажем, лауреат Всесоюзного конкурса театральных коллективов. Тысяча девятьсот восемьдесят второго года. У меня даже медаль есть — сейчас пылится в шкафу, но пару раз она меня спасала в серьезных жизненных ситуациях. «Здравствуйте, я лауреат Всесоюзного конкурса…» — дальше при Советской власти можно было не продолжать. Двери открываются — лауреат! Всесоюзного!..

«Злой» следователь

Первый минус — это замена мотиваций. Вместо желания поделиться чувством, знанием или идеей, просто рассказать интересную историю — теперь звезда начинает подстраиваться под награды. Демократическая премия? — значит, должно понравиться фэндому. Авторитарная премия? — должно понравиться жюри. Автор начинает оглядываться в творчестве на нетворческие моменты.

Начинается психологическая зависимость. Требуется доза наркотика — премия! Круто! Я получил «золото»! А сегодня — всего лишь «бро-о-онзу»! Человек ест себя поедом, «теряет лицо». Когда звезда начинает интриговать ради премии, организует лоббирование и приватно просит у оргкомитета: «Дайте!» — некрасиво это смотрится, как ни крути. А если все это еще и становится общественным достоянием — а оно обязательно становится! — уважение к звезде резко падает. Вместо плюсов от премии он получает минус уважения окружающих. И реакция не заставит себя ждать: «Да все эти ваши премии — ерунда на постном масле! Друг другу их раздаете за красивые глаза, за бабки! А у меня крутые тиражи, у меня орда читателей!»…

Это значит: «Хочу премию! Самую большую!».

Писатель считает, что он убедителен и независим, что ему верят. А со стороны выглядит персонажем басни Крылова «Лиса и виноград». Иногда, в моменты просветления, он видит, чего стоят премии, ради которых он выпрашивал, сооружал интрижки… Мы, конечно, фантасты, но позвольте предположить, что ему в такие минуты бывает стыдно. Ну да ладно, стыд глаза не ест. Зайдем с другой стороны. Надо понимать, что матерый публикант зачастую не слишком молод. Его здоровье — психическое, физическое, нервишки, то да се — соответствует возрасту. И когда звезду трясет от возбуждения в зале при объявлении тройки лауреатов (а это видно!), когда он, вздрагивая, слушает: «бронза»?! «серебро»?! кому «золото»?! мне? кому-то другому?! — представьте, что тогда происходит с его нервной системой, с сердечно-сосудистой… Его жалко. Мы видели, как люди отходят после таких волнений (нет, к счастью — не в мир иной!) — но долго приходят в себя, мешая коньяк с корвалолом…

Искушение № 3. Небрежность

(«Синдром левой задней ноги»)

Это прекращение работы над текстом (как идет — так идет, редактор почистит, пипл схавает). Автор урывает время для работы в паузах между интервью, презентациями, поездками на какие-то мероприятия; вовсю трудится над сценариями, телепередачами, еще чем-то… А в кратких перерывах пишет большие толстые романы. У него нет времени, нет настроения; былое умение, он полагает, вроде бы есть, — а оно действительно в какой-то степени есть, — значит, вытянем на старых приемах… Кроме того, бытует мнение, что чем чище текст, тем меньше тиражи. И, в общем, не обязательно…

«Добрый» следователь

И впрямь не обязательно. При дефиците рабочего времени, тратя на книгу минимум труда, вполне можно левой задней ногой смастерить пару книг в год. А пара книг в год — это, извините, тиражи, гонорары, известность. Не обижайтесь, дамы и господа, но читатель слишком часто не обращает внимания на отшлифованность текста. Более того, кое-кто полагает, что чем грязнее текст, тем он живее, ближе к народу. Не замечали? Мы все время на это натыкаемся. Грязный текст воспринимается как родной, как свой: «Он такой же, как я!» — и это действительно так.

И редактор действительно может кое-что вытянуть. У автора время освободилось, а редактор за него пашет. В интернете говорят: «Вот тут лажа — это вина редактора!». Обратили внимание? Автора не обвиняют, виновен редактор. Автор может спокойно отдыхать. Небрежность зачастую можно выдать за авторский стиль. Сейчас это популярно: «Пишется, как дышится». Дышит он, правда, с хрипом и свистом, но это уж у кого какая одышка.

Кстати, поскольку мы выяснили, что звезда — человек не слишком молодой, то «пиша» небрежно и быстро, он меньше устает. А это важно. Чем ты старше, тем это важнее. Оставаясь небрежным, ты получаешь мощный плюс — не вылетаешь из обоймы. У тебя продолжают выходить книги, и читатели их с удовольствием воспринимают. Повторяю: с удовольствием!

«Злой» следователь