Десять казней египетских

Месбах был выжат как лимон перед рождественским обедом. Его всегда смуглое лицо, теперь было больше похоже на забитую серой дорожной пылью решетку радиатора. Морщины в уголках его потухших темно-карих глаз стали более глубокими, губы потрескались, и руки ломило так, будто бы он в течение трех суток рубил вековые деревья над Сьерра-Невадой маникюрными ножничками.

Он зашел в ординаторскую и рухнул на диван, уткнувшись лицом в плоскую маленькую подушечку.

–Ты в порядке? – Спросил у него еще один врач, вошедший следом.

Он был примерно ровесником Месбаха, но чуть полнее и, несмотря на утомительные дни, с пышущим здоровьем темным лицом и выделяющимися на его фоне яркими зелеными глазами.

–Если я еще жив, то тогда почему мне так плохо, если я уже мертв, то ты и в аду будешь меня преследовать?! – Пробормотал Месбах, не отрываясь от подушки.

Его коллега издал резкий короткий смешок и сел за стол.

–Да, эти дни были скорее похожи на марафонский забег, чем на больницу. Проклятый теракт! – Ругнулся он, наливая себе остывший кофе. – Я слышал, что у доктора Аль-Кахтани дочь погибла в этом ужасе.

Месбах чуть приподнял голову и повернул ее в сторону собеседника.

–У Ясмина? О, Господи! Она же еще совсем ребенок. – С неподдельным ужасом в глазах, шокировано произнес он.

–Семнадцать лет. Гуляла с подругами после учебы. Решила посмотреть на «саккарский самолетик»3.

Месбах поднялся и сел на диван, оперевшись локтями в колени.

–Ужасно. Это просто невыносимо.

Дверь в ординаторскую открылась и на пороге остановилась сестра Кеби. Ее лицо было похоже на маску мумии: широко распахнутые глаза, красивые черты лица, но без проблеска какой-либо эмоции. Она, словно, была охвачена паникой настолько, что даже рта раскрыть не могла.

–Кеби? – Месбах встал со своего места и приблизился к женщине. – С тобой все в порядке? Кто-то умер? – Обеспокоенно спросил он, взяв девушку за плечи и, чуть ли не силой, втащил внутрь.

–Сестра Кеби? Все хорошо? – Повторил вопрос другой мужчина.

Она по-прежнему стояла в неестественно напряженной позе, выпрямившись так, будто проглотила полутораметровую жердь. И только худая, будто высохшая за эти неугомонные дни, рука протянула Месбаху сверток.

Мужчина недоуменно посмотрел на нее, потом на свиток и взял его.

–Что это? – Спросил он. Хотя в его голове уже проносились тысячи предположений.

Он развернул плотную бумагу, больше похожую на музейный экспонат и увидел размазанные, нечеткие символы.

–Что там? – Поинтересовался другой врач, подошедший к нему.

–Я думаю, что, – Месбах быстро скрутил сверток и посмотрел на Кеби. – Не волнуйся, слышишь?! Я позвоню сейчас кое-кому и мы все уладим! Хорошо? Не волнуйся. Только не волнуйся! – Он прижал женщину к себе, и только обвитая его дрожащими руками она, наконец-то немного расслабилась.

–Да что же происходит-то?! – С недовольным нетерпением спросил мужчина, стоящий позади их.

Месбах повернулся, не отпуская женщину из рук, и кивнул головой в сторону своего стола.

–Найди там карточку с именем агента Уинстера. Мне нужно позвонить. – Сказал он. – Они помогут. Они единственные, кто может помочь. – Добавил мужчина снова повернувшись к Кеби.

***

Кетрин и Питер вошли в серый прямоугольный зал, облицованный мрамором. Мелкая плиточка на стенах колебалась в своих оттенках от бурого до цвета темного зеленого чая. По центру комнаты располагался огромный лежак почти черного цвета с позолоченными разводами, а по обе стороны от него в нишах в стене стояли две крупные раковины с начищенными до блеска краниками.

–Марлини, – Кетрин прошла по теплому полу и встала рядом с лежаком для массажа, легко поглаживая его закругленные края ладонью.

–Что? Хочешь, чтобы я позвал банщика? – Усмехнулся Питер, смотря на ее расслабляющееся лицо.

–Просто в такие моменты мне кажется, что я вообще никогда не отдыхаю. – Она поднялась и провела рукой по волосам. – Ладно, Марлини, раз уж я никогда не отдыхаю, то и сейчас начинать не самое лучшее время. – Равнодушно заметила она.

Ее лицо, еще секунду назад, выражавшее абсолютное спокойствие и томящееся в приятной неге, будто бы она и вправду пришла на процедуры в восточную баню, теперь превратилось в несгибаемое непроницаемое лицо робота. Марлини знал это лицо и ненавидел его, как только можно ненавидеть то, что любишь всем сердцем.

Кетрин обошла его и подошла к раковине на другой стороне. Она заглянула в кадушку, стоящую под раковиной и неопределенно хмыкнула.

–Марлини, у тебя есть перчатка? – Она присела на корточки и вытянула руку, уже зная, что получит желаемое.

Питер достал из внутреннего кармана пиджака латексную перчатку и отдал одну Кет, а вторую натянул на свою руку.

–Что там? – Спросил он, присаживаясь рядом.

–Смотри. – Женщина наклонила кадку так, чтобы им было видно дно. В щелях между досками была странная серая пыль. – Это похоже на какой-то пепел. Такой же, как мы видели на месте последнего убийства. – Кетрин повернула голову так, что почти столкнулась лбом с мужчиной.