Читаем Десять книг об архитектуре полностью

4. Если же воду проводят по свинцовым трубам, то первым делом у источника надо построить водоемную башню, а затем, установив поперечник труб соразмерно с количеством воды, уложить их от первой башни до башни, которая будет в городе. Трубы отливают длиною не менее десяти футов. Если они стодюймовые, каждая должна весить тысячу двести фунтов, если восьмидесятидюймовые — девятьсот шестьдесят фунтов, если пятидесятидюймовые — шестьсот фунтов, сорокадюймовые — четыреста восемьдесят фунтов, тридцатидюймовые — триста шестьдесят фунтов, двадцатидюймовые — двести сорок фунтов, пятнадцатидюймовые — сто восемьдесят фунтов, десятидюймовые — сто двадцать фунтов, восьмидюймовые — сто фунтов, пятидюймовые — шестьдесят фунтов. Эти обозначения размеров труб берутся по исчисляемой в дюймах ширине листов, из которых их свертывают. Например, если труба делается из листа в пятьдесят дюймов, она будет называться пятидесятидюймовой, и так далее.

5. Воду же по свинцовым трубам надо проводить следующим образом. Если от источника к городу идет равномерный наклон и по пути нет холмов настолько высоких, чтобы составить препятствие, но встречаются овраги, необходимо выравнивать наклон такими же подпорными сооружениями, как для протоков и каналов. Если же обход таких оврагов невелик, можно трубы обвести вокруг них, но если лощины будут длинные, надо вести трубы по их склону. Дойдя до дна, делают невысокую эстакаду, так, чтобы уровень ее оставался как можно дольше неизменным. Всё это будет чрево, то, что греки называют κοιλία. Затем, по достижении противоположного склона, вода, благодаря длине чрева, вздувается для подъема до верха склона полегоньку.

6. Если же в лощинах не сделано ни чрева, ни эстакады по уровню, а будут просто колена, вода прорвется и разорвет стыки труб. В чреве надо сделать также отдушины для ослабления силы воздушного давления. Так проводящие воду по свинцовым трубам смогут указанным способом достичь полного успеха, потому что таким образом можно устроить и спуски, и обводы, и чрева, и подъемы, определив уровень наклона от источника к городу.

7. Также небесполезно устроить через каждые двадцать четыре тысячи футов водоемные башни для того, чтобы, если где-нибудь случится повреждение, не приходилось бы ломать целиком все сооружение и легче было найти место, где это случилось. Но эти башни не следует делать ни на спусках, ни на протяжении чрева, ни на подъемах, ни вообще в лощинах, а лишь на ровном пространстве.

8. Если желательно произвести меньшие затраты, надо поступать следующим образом. Делают глиняные трубы со стенками толщиной не менее двух дюймов, но с одной стороны звеньев должен быть раструб, чтобы они могли входить как раз одно в другое. Стыки их надо замазывать негашеною известью, замешанною на оливковом масле, и на самом колене, образуемом склонами и уровнем чрева, следует класть красный камень, просверленный так, чтобы последнее звено трубы со спуска и первое на уровне чрева стыкались в этом камне; и точно так же на противоположном склоне в отверстии красного камня должно держаться последнее звено трубы на уровне чрева и точно так же с ним должно стыкаться там первое звено подъема.

9. Ровно выложенные таким образом звенья труб не выпучатся ни на спусках, ни на подъемах. Ибо в водопроводе часто возникает струя воздуха до такой степени сильная, что разрывает даже скалы, если с самого начала истока вода не пущена полегоньку и медленно и по коленам и заворотам не сдерживается скреплениями или песчаным грузом. Все остальное устраивается так же, как и при свинцовых трубах. Так же, перед тем как первый раз пустить воду из источника, в трубы всыпается пепел, чтобы не достаточно плотно замазанные стыки замазались бы пеплом.

10. Преимущества водопроводов с глиняными трубами следующие. Во- первых, если в ней произойдет какое-нибудь повреждение, его всякий может исправить; затем, вода из этих труб гораздо здоровее воды из свинцовых, так как у свинца тот недостаток, что из него образуются свинцовые белила, считающиеся вредными для человеческого тела. А раз то, что из свинца образуется, вредно, несомненно, что и сам он не здоров.

11. Это можно видеть на примере литейщиков свинца, цвет тела у которых чрезвычайно бледен. Ибо когда свинец при литье плавится, то пары его, оседая в частях тела и день ото дня выжигая их, лишают находящуюся в членах кровь ее сил. Поэтому, если мы хотим иметь здоровую воду, никоим образом не следует проводить ее по свинцовым трубам. И то, что вкус воды из глиняных труб лучше, доказывается обиходом, так как всякий, хотя бы столы его и были уставлены серебряной посудой, тем не менее пользуется, ради чистоты вкуса, глиняной.

Перейти на страницу:

Все книги серии Из истории архитектурной мысли.

Десять книг об архитектуре
Десять книг об архитектуре

Римский архитектор и инженер Витрувий жил и работал во второй половине I в. до н. э. в годы правления Юлия Цезаря и императора Октавиана Августа. Его трактат представляет собой целую энциклопедию технических наук своего времени, сочетая в себе жанры практического руководства и обобщающего практического труда. Более двух тысяч лет этот знаменитый труд переписывался, переводился, комментировался, являясь фундаментом для разработки теории архитектуры во многих странах мира.В настоящем издание внесены исправления и уточнения, подготовленные выдающимся русским ученым, историком науки В. П. Зубовым, предоставленные его дочерью М. В. Зубовой.Книга адресована архитекторам, историкам науки, культуры и искусства, всем интересующимся классическим наследием.

Витрувий Поллион Марк , Марк Витрувий

Скульптура и архитектура / Античная литература / Техника / Архитектура / Древние книги

Похожие книги

Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917
Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917

В окрестностях Петербурга за 200 лет его имперской истории сформировалось настоящее созвездие императорских резиденций. Одни из них, например Петергоф, несмотря на колоссальные потери военных лет, продолжают блистать всеми красками. Другие, например Ропша, практически утрачены. Третьи находятся в тени своих блестящих соседей. К последним относится Александровский дворец Царского Села. Вместе с тем Александровский дворец занимает особое место среди пригородных императорских резиденций и в первую очередь потому, что на его стены лег отсвет трагической судьбы последней императорской семьи – семьи Николая II. Именно из этого дворца семью увезли рано утром 1 августа 1917 г. в Сибирь, откуда им не суждено было вернуться… Сегодня дворец живет новой жизнью. Действует постоянная экспозиция, рассказывающая о его истории и хозяевах. Осваивается музейное пространство второго этажа и подвала, реставрируются и открываются новые парадные залы… Множество людей, не являясь профессиональными искусствоведами или историками, прекрасно знают и любят Александровский дворец. Эта книга с ее бесчисленными подробностями и деталями обращена к ним.

Игорь Викторович Зимин

Скульптура и архитектура
Улица Рубинштейна и вокруг нее. Графский и Щербаков переулки
Улица Рубинштейна и вокруг нее. Графский и Щербаков переулки

Эта книга — продолжение серии своеобразных путеводителей по улицам, площадям и набережным Петербурга. Сегодня речь пойдет об улице Рубинштейна и примыкающих к ней Графском и Щербаковом переулках. Публикации, посвященные им, не многочисленны, между тем их история очень интересна и связана с многими поколениями петербуржцев, принадлежавших к разным сословиям, национальностям и профессиям, живших, служивших или бывавших здесь: военных и чиновников, купцов и мещан, литераторов и артистов, художников и архитекторов…Перед вами пройдут истории судеб более двухсот пятидесяти известных людей, а авторы попытаются раскрыть тайны, которые хранят местные дома. Возникновение этой небольшой улицы, протянувшейся на 700 метров от Невского проспекта до пересечения с Загородным проспектом и улицей Ломоносова, относится еще ко времени императрицы Анны Иоанновны! На рубеже веков улица Рубинштейна была и остается одним из центров театральной и музыкальной жизни Северной столицы. Сегодня улица продолжает жить и развиваться, прогуливаясь по ней, мы как будто вместе с вами оказываемся в европейском городе с разной архитектурой и кухнями многих стран.

Алена Алексеевна Манькова-Сугоровская , Владимир Ильич Аксельрод

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство
Как начать разбираться в архитектуре
Как начать разбираться в архитектуре

Книга написана по материалам лекционного цикла «Формулы культуры», прочитанного автором в московском Открытом клубе (2012–2013 гг.). Читатель найдет в ней основные сведения по истории зодчества и познакомится с нетривиальными фактами. Здесь архитектура рассматривается в контексте других видов искусства – преимущественно живописи и скульптуры. Много внимания уделено влиянию архитектуры на человека, ведь любое здание берет на себя задачу организовать наше жизненное пространство, способствует формированию чувства прекрасного и прививает представления об упорядоченности, системе, об общественных и личных ценностях, принципе группировки различных элементов, в том числе и социальных. То, что мы видим и воспринимаем, воздействует на наш характер, помогает определить, что хорошо, а что дурно. Планировка и взаимное расположение зданий в символическом виде повторяет устройство общества. В «доме-муравейнике» и люди муравьи, а в роскошном особняке человек ощущает себя владыкой мира. Являясь визуальным событием, здание становится формулой культуры, зримым выражением ее главного смысла. Анализ основных архитектурных концепций ведется в книге на материале истории искусства Древнего мира и Западной Европы.

Вера Владимировна Калмыкова

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство
Очерки поэтики и риторики архитектуры
Очерки поэтики и риторики архитектуры

Как архитектору приходит на ум «форма» дома? Из необитаемых физико-математических пространств или из культурной памяти, в которой эта «форма» представлена как опыт жизненных наблюдений? Храм, дворец, отель, правительственное здание, офис, библиотека, музей, театр… Эйдос проектируемого дома – это инвариант того или иного архитектурного жанра, выработанный данной культурой; это традиция, утвердившаяся в данном культурном ареале. По каким признакам мы узнаем эти архитектурные жанры? Существует ли поэтика жилищ, поэтика учебных заведений, поэтика станций метрополитена? Возможна ли вообще поэтика архитектуры? Автор книги – Александр Степанов, кандидат искусствоведения, профессор Института им. И. Е. Репина, доцент факультета свободных искусств и наук СПбГУ.

Александр Викторович Степанов

Скульптура и архитектура