Читаем Десять книг об архитектуре полностью

О поясе двенадцати знаков и о том, каким образом и в какие сроки семь планет, стремя свой бег в противоположном направлении, переходят из знака в знак, я изложил, держась указаний моих учителей. Теперь я скажу о возрастании света и ущербе луны, следуя тому, что нам передано от предков.



Глава II. Фазы луны зодиака

Книга IX. Глава II. Фазы луны зодиака. Полный текст трактата Витрувия «Десять книг об архитектуре» (Vitruvius "De architectura libri decem") публикуется по изданию Всесоюзной Академии Архитектуры 1936 года. Перевод Петровского Ф.А.


1. Берос, происходивший из города или из племени халдеев и распространивший халдейскую науку в Азии, учил так: луна есть шар — наполовину блестяще-белый, а наполовину лазоревого цвета. Когда она, совершая путь по своей орбите, проходит под диском солнца, то охватывается его лучами и неистовым жаром и оборачивается к нему своей блестящей стороной из-за стремления ее света к свету. Когда же она, привлеченная солнечным диском, обращена вверх, то нижняя, неблестящая ее — сторона, благодаря ее сходству с воздухом, кажется темной. Когда лучи солнца падают на нее отвесно, весь ее свет остается обращенным кверху, и тогда она называется первою.

2. Когда, двигаясь дальше, она идет к восточным частям неба, то освобождается от воздействия солнца, и самый край ее блестящей части испускает сияние на землю до чрезвычайности тонкой черточкой. Туг она называется второй луною. По мере же ежедневного ее вращения, отходя все больше, она, по счету дней, называется третьей, четвертою и т. д. В седьмой день, на закате солнца, луна занимает место между востоком и западом на середине неба, так как отстоит от солнца на половину пространства неба и также обращена к земле половиною своей блестящей части. Когда же расстояние между солнцем и луной равно всему пространству неба и восходящей луне прямо противустоит солнце на закате, то она, отпущенная его лучами на четырнадцатый день, испускает сияние полным кругом всего своего диска; в остальные же дни, ежедневно убывая, к окончанию лунного месяца, по мере своего обращения и пути, снова привлекается солнцем, подходит под его круг и лучи и таким образом завершает полное число месячных дней.

3. Теперь я изложу, каково было мнение о лунных фазах крупнейшего- математика Аристарха Самосского, обосновавшего его учеными доводами в оставленном им сочинении. Луна, очевидно, не обладает своим собственным светом, но представляет собою как бы зеркало и получает свет от воздействия на нее солнца. Далее, из всех семи планет луна описывает на своем пути ближайшую к земле и наименьшую орбиту, и ежемесячно на один день, находясь под диском солнца и его лучами, перед тем как миновать его, скрывается и становится невидимой. Когда она находится в соединении с солнцем, она называется новою. На следующий же, второй по счету, день, минуя солнце, она позволяет видеть тонкий край своей окружности. Отойдя в течение трех дней от солнца, она прибавляется и делается светлее. Ежедневно удаляясь, она на седьмой день отстоит от заходящего солнца приблизительно на половину небосвода и светит тогда одной своей половиной, и освещена та часть ее, которая обращена к солнцу.

4. На четырнадцатый же день, когда она отходит от солнца на поперечник всего мирового пространства, она становится полной и восходит при закате солнца, ибо она, противустоит ему, отделенная от него всем мировым пространством, и освещается солнцем, воспринимая его свет всем своим кругом. На семнадцатый день она, при восходе солнца, отклоняется к западу. На двадцать первый день, когда встает солнце, луна находится около средней части неба, и освещена только та ее часть, что обращена к солнцу, а все остальное темно. Продолжая ежедневно свой путь, она подходит под лучи солнца приблизительно на двадцать восьмой день и завершает так свой месячный круговорот.

Теперь я скажу о том, как солнце, переходя каждый месяц в новый знак, увеличивает и уменьшает долготу дней и часов.


Глава III. Путь солнца по двенадцати знакам

Книга IX. Глава III. Путь солнца по двенадцати знакам. Полный текст трактата Витрувия «Десять книг об архитектуре» (Vitruvius "De architectura libri decem") публикуется по изданию Всесоюзной Академии Архитектуры 1936 года. Перевод Петровского Ф.А.


1. Когда солнце вступает в знак Овна и проходит восьмую часть его, оно делает весеннее равноденствие. При приближении к хвосту Тельца и к созвездию Плеяд, откуда выступает передняя половина Тельца, оно пробегает в большую половину мирового пространства, продвигаясь к северу. Вступая из Тельца в Близнецов, при восхождении Плеяд, оно еще больше поднимается над землею и увеличивает долготу дня. Затем, вступая из Близнецов в Рака, занимающего наименьшее пространство неба, и достигая восьмой его части, оно делает летнее солнцестояние и, продолжая путь, доходит до головы и груди Льва, относящихся к знаку Рака.

Перейти на страницу:

Все книги серии Из истории архитектурной мысли.

Десять книг об архитектуре
Десять книг об архитектуре

Римский архитектор и инженер Витрувий жил и работал во второй половине I в. до н. э. в годы правления Юлия Цезаря и императора Октавиана Августа. Его трактат представляет собой целую энциклопедию технических наук своего времени, сочетая в себе жанры практического руководства и обобщающего практического труда. Более двух тысяч лет этот знаменитый труд переписывался, переводился, комментировался, являясь фундаментом для разработки теории архитектуры во многих странах мира.В настоящем издание внесены исправления и уточнения, подготовленные выдающимся русским ученым, историком науки В. П. Зубовым, предоставленные его дочерью М. В. Зубовой.Книга адресована архитекторам, историкам науки, культуры и искусства, всем интересующимся классическим наследием.

Витрувий Поллион Марк , Марк Витрувий

Скульптура и архитектура / Античная литература / Техника / Архитектура / Древние книги

Похожие книги

Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917
Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917

В окрестностях Петербурга за 200 лет его имперской истории сформировалось настоящее созвездие императорских резиденций. Одни из них, например Петергоф, несмотря на колоссальные потери военных лет, продолжают блистать всеми красками. Другие, например Ропша, практически утрачены. Третьи находятся в тени своих блестящих соседей. К последним относится Александровский дворец Царского Села. Вместе с тем Александровский дворец занимает особое место среди пригородных императорских резиденций и в первую очередь потому, что на его стены лег отсвет трагической судьбы последней императорской семьи – семьи Николая II. Именно из этого дворца семью увезли рано утром 1 августа 1917 г. в Сибирь, откуда им не суждено было вернуться… Сегодня дворец живет новой жизнью. Действует постоянная экспозиция, рассказывающая о его истории и хозяевах. Осваивается музейное пространство второго этажа и подвала, реставрируются и открываются новые парадные залы… Множество людей, не являясь профессиональными искусствоведами или историками, прекрасно знают и любят Александровский дворец. Эта книга с ее бесчисленными подробностями и деталями обращена к ним.

Игорь Викторович Зимин

Скульптура и архитектура
Улица Рубинштейна и вокруг нее. Графский и Щербаков переулки
Улица Рубинштейна и вокруг нее. Графский и Щербаков переулки

Эта книга — продолжение серии своеобразных путеводителей по улицам, площадям и набережным Петербурга. Сегодня речь пойдет об улице Рубинштейна и примыкающих к ней Графском и Щербаковом переулках. Публикации, посвященные им, не многочисленны, между тем их история очень интересна и связана с многими поколениями петербуржцев, принадлежавших к разным сословиям, национальностям и профессиям, живших, служивших или бывавших здесь: военных и чиновников, купцов и мещан, литераторов и артистов, художников и архитекторов…Перед вами пройдут истории судеб более двухсот пятидесяти известных людей, а авторы попытаются раскрыть тайны, которые хранят местные дома. Возникновение этой небольшой улицы, протянувшейся на 700 метров от Невского проспекта до пересечения с Загородным проспектом и улицей Ломоносова, относится еще ко времени императрицы Анны Иоанновны! На рубеже веков улица Рубинштейна была и остается одним из центров театральной и музыкальной жизни Северной столицы. Сегодня улица продолжает жить и развиваться, прогуливаясь по ней, мы как будто вместе с вами оказываемся в европейском городе с разной архитектурой и кухнями многих стран.

Алена Алексеевна Манькова-Сугоровская , Владимир Ильич Аксельрод

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство
Как начать разбираться в архитектуре
Как начать разбираться в архитектуре

Книга написана по материалам лекционного цикла «Формулы культуры», прочитанного автором в московском Открытом клубе (2012–2013 гг.). Читатель найдет в ней основные сведения по истории зодчества и познакомится с нетривиальными фактами. Здесь архитектура рассматривается в контексте других видов искусства – преимущественно живописи и скульптуры. Много внимания уделено влиянию архитектуры на человека, ведь любое здание берет на себя задачу организовать наше жизненное пространство, способствует формированию чувства прекрасного и прививает представления об упорядоченности, системе, об общественных и личных ценностях, принципе группировки различных элементов, в том числе и социальных. То, что мы видим и воспринимаем, воздействует на наш характер, помогает определить, что хорошо, а что дурно. Планировка и взаимное расположение зданий в символическом виде повторяет устройство общества. В «доме-муравейнике» и люди муравьи, а в роскошном особняке человек ощущает себя владыкой мира. Являясь визуальным событием, здание становится формулой культуры, зримым выражением ее главного смысла. Анализ основных архитектурных концепций ведется в книге на материале истории искусства Древнего мира и Западной Европы.

Вера Владимировна Калмыкова

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство
Очерки поэтики и риторики архитектуры
Очерки поэтики и риторики архитектуры

Как архитектору приходит на ум «форма» дома? Из необитаемых физико-математических пространств или из культурной памяти, в которой эта «форма» представлена как опыт жизненных наблюдений? Храм, дворец, отель, правительственное здание, офис, библиотека, музей, театр… Эйдос проектируемого дома – это инвариант того или иного архитектурного жанра, выработанный данной культурой; это традиция, утвердившаяся в данном культурном ареале. По каким признакам мы узнаем эти архитектурные жанры? Существует ли поэтика жилищ, поэтика учебных заведений, поэтика станций метрополитена? Возможна ли вообще поэтика архитектуры? Автор книги – Александр Степанов, кандидат искусствоведения, профессор Института им. И. Е. Репина, доцент факультета свободных искусств и наук СПбГУ.

Александр Викторович Степанов

Скульптура и архитектура