Читаем Десять книг об архитектуре полностью

Книга IX. Глава VII. Аналемма и ее вычерчивание. Полный текст трактата Витрувия «Десять книг об архитектуре» (Vitruvius "De architectura libri decem") публикуется по изданию Всесоюзной Академии Архитектуры 1936 года. Перевод Петровского Ф.А.


1. В отличие от вышеуказанного, наша задача заключается в разъяснении начал, от которых зависят месячные сокращения и удлинения дней. Когда солнце во время равноденствия проходит по Овну или Весам, то тень, отбрасываемая гномоном, имеющим девять частей, равняется восьми девятым его длины при таком наклоне неба, каков он в Риме. В Афинах тень равняется трем четвертям гномона; на Родосе — пяти седьмым; в Таренте — девяти одиннадцатым; в Александрии — трем пятым, и во всех прочих местностях равноденственные тени от гномона по естественным причинам оказываются так или иначе различными.

2. Поэтому при разметке где бы то ни было солнечных часов следует измерить местную равноденственную тень, и если она окажется, как в Риме, равной восьми девятым гномона, то проводится на плоскости прямая линия, из середины которой восставляется перпендикуляр, называющийся гномоном. Затем, начиная от линии на плоскости, перпендикуляр гномона надо разделить на девять частей при помощи циркуля, и в том месте, где придется отметка девятой части, устанавливается центр, обозначаемый буквою А. Разведя циркуль от этого центра до линии на плоскости в точке В, описываем круг, называемый меридианом.

3. Затем из девяти частей на плоскости до центра гномона берем восемь и откладываем по линии на плоскости до точки С. Это будет равноденственная тень гномона. От этой точки С надо провести черту через центр, находящийся в точке А; здесь будет проходить луч солнца в равноденствие. После этого, разведя циркуль от центра до линии на плоскости, отметим равностоящие от центра точки Ε слева и I справа по краям окружности и проведем через центр черту, разделяющую круг на два равных полукруга. Эта линия называется у математиков горизонтом.

4. Затем возьмем пятнадцатую часть всей окружности и, поставив ножку циркуля на окружность там, где ее пересекает равноденственный луч, в точке F, отметим справа и слева точки G и Н. Затем из центра через эти точки проведем линии до линии на плоскости, в точки Τ и R, и тогда одна из этих линий будет направлением зимнего солнечного луча, а другая — летнего. Напротив же точки Ε будет точка I на пересечении окружности с линией, проходящей через центр в точке А, а против G и Η будут точки L и К, и напротив С, F и А будет точка N.

5. После этого проведем диаметры (хорды) от G к L и от Η к К. Верхний будет принадлежать летней, нижний — зимней части. Эти диаметры следует разделить пополам в точках Μ и О, обозначающих центры. Через эти точки и центр А проведем линию вплоть до окружности, в точки Ρ и Q. Это будет линия, перпендикулярная к равноденственному лучу, называемая в математических построениях осью. Из этих же центров, разведя ножки циркуля до концов диаметров, описываем полукруги, один из которых будет летним, а другой зимним.

6. Затем точки пересечения параллельных линий с линией, называемой горизонтом, надо отметить справа буквою S, а слева буквою V, и из точки G провести линию, параллельную оси, до левого полукруга к точке Н. Эта параллельная линия называется логотомом. Затем надо поставить ножку циркуля на пересечение этой линии с равноденственным лучом в точке D и развести циркуль до пересечения окружности летним лучом в точке Н. Из равноденственного центра (D) радиусом до летнего луча описывается окружность месячного или так называемого лунного круга. Таким образом получится чертеж аналеммы.

7. Когда она построена и вычерчена, то либо по зимним, либо по летним, либо по равноденственным или же по месячным линиям можно будет на циферблатах посредством аналеммы сделать отметки для каждого часа; и при помощи этого остроумного способа устанавливается и вычерчивается множество разного рода солнечных часов. Но при всяком их виде и устройстве дело сводится к тому, чтобы дни равноденствия и зимнего и летнего солнцестояния были равномерно разделены на двенадцать частей. Поэтому я опускаю подробности, но не по нерадивости, а чтобы не наскучить длинным описанием, и перечислю изобретателей часов различного рода и устройства. Ибо я в настоящее время не могу изобрести новых и не собираюсь выдавать за свои чужие изобретения. Итак, я скажу о тех, какие нам известны, и об их изобретателях.


Глава VIII. Солнечные и водяные часы

Книга IX. Глава VIII. Солнечные и водяные часы. Полный текст трактата Витрувия «Десять книг об архитектуре» (Vitruvius "De architectura libri decem") публикуется по изданию Всесоюзной Академии Архитектуры 1936 года. Перевод Петровского Ф.А.


Перейти на страницу:

Все книги серии Из истории архитектурной мысли.

Десять книг об архитектуре
Десять книг об архитектуре

Римский архитектор и инженер Витрувий жил и работал во второй половине I в. до н. э. в годы правления Юлия Цезаря и императора Октавиана Августа. Его трактат представляет собой целую энциклопедию технических наук своего времени, сочетая в себе жанры практического руководства и обобщающего практического труда. Более двух тысяч лет этот знаменитый труд переписывался, переводился, комментировался, являясь фундаментом для разработки теории архитектуры во многих странах мира.В настоящем издание внесены исправления и уточнения, подготовленные выдающимся русским ученым, историком науки В. П. Зубовым, предоставленные его дочерью М. В. Зубовой.Книга адресована архитекторам, историкам науки, культуры и искусства, всем интересующимся классическим наследием.

Витрувий Поллион Марк , Марк Витрувий

Скульптура и архитектура / Античная литература / Техника / Архитектура / Древние книги

Похожие книги

Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917
Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены, 1796–1917

В окрестностях Петербурга за 200 лет его имперской истории сформировалось настоящее созвездие императорских резиденций. Одни из них, например Петергоф, несмотря на колоссальные потери военных лет, продолжают блистать всеми красками. Другие, например Ропша, практически утрачены. Третьи находятся в тени своих блестящих соседей. К последним относится Александровский дворец Царского Села. Вместе с тем Александровский дворец занимает особое место среди пригородных императорских резиденций и в первую очередь потому, что на его стены лег отсвет трагической судьбы последней императорской семьи – семьи Николая II. Именно из этого дворца семью увезли рано утром 1 августа 1917 г. в Сибирь, откуда им не суждено было вернуться… Сегодня дворец живет новой жизнью. Действует постоянная экспозиция, рассказывающая о его истории и хозяевах. Осваивается музейное пространство второго этажа и подвала, реставрируются и открываются новые парадные залы… Множество людей, не являясь профессиональными искусствоведами или историками, прекрасно знают и любят Александровский дворец. Эта книга с ее бесчисленными подробностями и деталями обращена к ним.

Игорь Викторович Зимин

Скульптура и архитектура
Улица Рубинштейна и вокруг нее. Графский и Щербаков переулки
Улица Рубинштейна и вокруг нее. Графский и Щербаков переулки

Эта книга — продолжение серии своеобразных путеводителей по улицам, площадям и набережным Петербурга. Сегодня речь пойдет об улице Рубинштейна и примыкающих к ней Графском и Щербаковом переулках. Публикации, посвященные им, не многочисленны, между тем их история очень интересна и связана с многими поколениями петербуржцев, принадлежавших к разным сословиям, национальностям и профессиям, живших, служивших или бывавших здесь: военных и чиновников, купцов и мещан, литераторов и артистов, художников и архитекторов…Перед вами пройдут истории судеб более двухсот пятидесяти известных людей, а авторы попытаются раскрыть тайны, которые хранят местные дома. Возникновение этой небольшой улицы, протянувшейся на 700 метров от Невского проспекта до пересечения с Загородным проспектом и улицей Ломоносова, относится еще ко времени императрицы Анны Иоанновны! На рубеже веков улица Рубинштейна была и остается одним из центров театральной и музыкальной жизни Северной столицы. Сегодня улица продолжает жить и развиваться, прогуливаясь по ней, мы как будто вместе с вами оказываемся в европейском городе с разной архитектурой и кухнями многих стран.

Алена Алексеевна Манькова-Сугоровская , Владимир Ильич Аксельрод

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство
Как начать разбираться в архитектуре
Как начать разбираться в архитектуре

Книга написана по материалам лекционного цикла «Формулы культуры», прочитанного автором в московском Открытом клубе (2012–2013 гг.). Читатель найдет в ней основные сведения по истории зодчества и познакомится с нетривиальными фактами. Здесь архитектура рассматривается в контексте других видов искусства – преимущественно живописи и скульптуры. Много внимания уделено влиянию архитектуры на человека, ведь любое здание берет на себя задачу организовать наше жизненное пространство, способствует формированию чувства прекрасного и прививает представления об упорядоченности, системе, об общественных и личных ценностях, принципе группировки различных элементов, в том числе и социальных. То, что мы видим и воспринимаем, воздействует на наш характер, помогает определить, что хорошо, а что дурно. Планировка и взаимное расположение зданий в символическом виде повторяет устройство общества. В «доме-муравейнике» и люди муравьи, а в роскошном особняке человек ощущает себя владыкой мира. Являясь визуальным событием, здание становится формулой культуры, зримым выражением ее главного смысла. Анализ основных архитектурных концепций ведется в книге на материале истории искусства Древнего мира и Западной Европы.

Вера Владимировна Калмыкова

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство
Очерки поэтики и риторики архитектуры
Очерки поэтики и риторики архитектуры

Как архитектору приходит на ум «форма» дома? Из необитаемых физико-математических пространств или из культурной памяти, в которой эта «форма» представлена как опыт жизненных наблюдений? Храм, дворец, отель, правительственное здание, офис, библиотека, музей, театр… Эйдос проектируемого дома – это инвариант того или иного архитектурного жанра, выработанный данной культурой; это традиция, утвердившаяся в данном культурном ареале. По каким признакам мы узнаем эти архитектурные жанры? Существует ли поэтика жилищ, поэтика учебных заведений, поэтика станций метрополитена? Возможна ли вообще поэтика архитектуры? Автор книги – Александр Степанов, кандидат искусствоведения, профессор Института им. И. Е. Репина, доцент факультета свободных искусств и наук СПбГУ.

Александр Викторович Степанов

Скульптура и архитектура