Десять лет в изгнании

Москву узнаешь издали по золотым куполам.⁶⁸⁵ Однако, поскольку город этот, как все русские поселения, выстроен на совершенно плоской равнине,⁶⁸⁶ поначалу он ничем не поражает взора; великолепие Москвы можно оценить в полной мере, лишь взглянув на нее с вершины какой-нибудь башни. Кто-то справедливо заметил, что Москва — не город, а целая провинция.⁶⁸⁷ В самом деле, в Москве есть хижины, дома, дворцы, восточный базар,⁶⁸⁸ церкви, общественные заведения, пруды, леса, парки. На этом обширном пространстве можно наблюдать все нравы и нации, какими богата Россия. Не угодно ли вам, спрашивали меня, купить кашемировые шали в татарском квартале? Побывали ли вы уже в китайском квартале?⁶⁸⁹ В этом городе Азия соединяется с Европой. Здесь больше вольности, чем в Петербурге, где, разумеется, сильно влияние двора. Московские вельможи не ищут мест,⁶⁹⁰ однако любовь свою к отечеству они доказывают пожертвованием государству огромных сумм, которые шли в мирное время на основание общественных учреждений, а в военное — на защиту отечества. Свои колоссальные состояния русские вельможи употребляют на покупку редкостей, на разного рода предприятия, на устройство празднеств, не уступающих тем, что описаны в сказках «Тысячи и одной ночи»; нередко случается и так, что все деньги без остатка они приносят в жертву необузданным своим страстям.

Но в ту пору, когда я оказалась в Москве, все здесь жертвовали деньги только на войну. Молодой граф Мамонов составил на свой счет полк, в коем сам желал служить в чине не выше подпоручика.⁶⁹¹ Графиня Орлова, любезная и богатая на азиатский манер, отдала три четверти своего состояния.⁶⁹² Проезжая мимо московских дворцов, окруженных обширными садами, — ибо здесь городские жители распоряжаются пространством так щедро, как в других странах жители деревенские, — я слышала, что владелец одной роскошной усадьбы только что подарил государству сотню или даже тысячу крестьян, а хозяин другой — две сотни. Мне трудно было свыкнуться с выражением «подарил людей», однако в этих обстоятельствах крестьяне сами страстно желали сражаться с врагом, господа же оказывались не более чем исполнителями их воли.

Лишь только русский крестьянин становится солдатом, ему бреют бороду, и с этого момента он получает свободу. Однако объявить свободными всех крестьян, воюющих в ополчении, сочли невозможным: это означало бы дать свободу всей нации, ибо на борьбу с завоевателями она поднялась почти вся целиком.⁶⁹³

Будем надеяться, что этого желанного освобождения можно будет добиться без потрясений. А покамест пусть крестьяне сохранят бороды, ведь они сообщают лицам необычайную силу и достоинство.⁶⁹⁴ Русские бородачи не минуют ни одной церкви, не осенив себя крестом; их вера в зримые символы религии весьма трогательна.⁶⁹⁵ Русские храмы носят на себе отпечаток азиатской роскоши; их украшения — сплошь золото, серебро и рубины, Говорят, что один русский предложил составить алфавит из драгоценных камней и написать таким образом Библию. Он знал, как приохотить к чтению своих соотечественников, наделенных восточным воображением. Воображение это, однако, до сих пор не проявилось ни в изящных искусствах, ни в поэзии. Русские очень быстро продвигаются во всех сферах до известной точки, но далее не идут. Первый шаг делается под влиянием порыва, для второго же потребны мысли, меж тем русские, в отличие от народов Севера, до сих пор выказывали очень малую склонность к размышлениям.⁶⁹⁶

Прекраснейшие дворцы в Москве выстроены из дерева, ведь русские, которым от природы присуще непостоянство во всем, что не касается до религии и отечества, любят то и дело переменять место жительства, а деревянные дома легче возвести в короткое время. Многие из этих прекрасных дворцов были сооружены по случаю празднества; срок жизни, им отведенный, исчислялся одним днем, однако роскошное убранство позволило им просуществовать до нынешнего времени, когда рушится все вокруг. Большая часть этих домов выкрашена в зеленый, желтый, розовый цвета и украшена резьбой, напоминающей завитки крема. Завитки эти, подобные арабескам, кажутся издали бордюрами у подножия высоких церквей.

Кремль, цитадель, в которой российские государи укрывались от нападений татарских войск, окружен высокой зубчатой стеной; он больше похож на турецкий минарет, нежели на западную крепость. Москву можно было бы назвать восточным городом, если бы не великое множество церквей, на которые русские взирают с таким благоговением. В Москве вспоминаешь Рим, не потому, разумеется, что здания здесь выстроены в итальянском стиле, но потому, что смешение пустынной сельской местности и великолепных дворцов, обширность города и множество храмов сообщают азиатскому Риму⁶⁹⁷ некоторое сходство с Римом европейским.⁶⁹⁸ Судьбе было угодно отдать оба Рима на поругание одному и тому же человеку.