Десять ли персиковых цветков

А ведь это действительно отличное решение! Все-таки хорошо, когда кто-то со стороны свежим взглядом посмотрит на возникшую проблему. Я билась над ней так долго, что в конце концов окончательно запуталась. Найдя решение столь важного вопроса, я почувствовала себя так, будто камень с души свалился, и во всем теле появилась приятная легкость.

Я подошла к окну и долго возилась с мимозой, глядя на то, как съеживаются ее листья, стоило мне только к ним прикоснуться. Затем я уселась, чтобы выпить чаю. Опустошив половину чашки, я вспомнила о своих ночных мыслях.

Кажется, случилось кое-что ужасное. Ми Гу говорил, что Фэнцзю отправилась в мир смертных, чтобы отблагодарить кого-то за благодеяние. Тогда я подумала, что некий смертный оказал ей услугу и она перенеслась в мир смертных, желая отблагодарить его. И не придала этому значения. Только сейчас я поняла, что Фэнцзю всего тридцать тысяч лет и единственный, кто оказал ей большую услугу, – это Верховный владыка Дун Хуа!

Когда они оба были бессмертными, положение Дун Хуа было намного выше, чем Фэнцзю, и, конечно, она не могла отплатить ему за доброту, даже если бы очень хотела. Теперь она спустилась в мир смертных, чтобы отплатить ему за спасение жизни. Наверняка она пытается найти переродившегося Верховного владыку! Ей с таким трудом удалось избавиться от любовных страданий. Двум бессмертным снова придется страшно мучиться, чтобы с корнем вырвать греховные мысли из головы их дочери… Мой бедный Второй брат и его жена… Как же такое могло случиться?

Подумав об этом, я быстро переоделась и выскочила во двор. Мне непременно нужно встретиться с Юань Чжэнем, хотя общение с ним и сводит на нет три года совершенствования. Необходимо выяснить, не появлялась ли во дворце императора за последние полгода девушка, на лбу которой есть родимое пятно в виде цветка феникса?

Матушка Фэнцзю принадлежит к клану Алых лис. Когда она вышла замуж за Второго брата, я думала, что у них родится наполовину белый, наполовину алый лисенок. Однако я никак не ожидала, что через три года на свет появится ослепительно красный, словно голубиная кровь, лисенок. Лишь вокруг ушей у нее была белая кайма, и лапы покрывала белая шерстка. Это было так мило и одновременно изысканно. Когда лисенку исполнился год, она приняла человеческий облик. Тогда у Фэнцзю на лбу появилось родимое пятно в виде цветка феникса. Хотя это пятнышко и выглядело очаровательно, оно доставляло немало проблем при изменении облика. Какой бы облик Фэнцзю ни принимала, у нее на лбу неизменно оставалось родимое пятно. Второй брат был весьма ленив. Из-за родимого пятна и из-за того, что лисенок родился в девятый месяц, он дал ей это неблагозвучное имя – Фэнцзю[70]. Бессмертные из Цинцю называли меня «тетушкой», но мало кто знал, что по-настоящему называть меня «тетушкой» может только Фэнцзю.

Юань Чжэнь оказался ближе, чем я думала. Не успела я выбежать со двора, как увидела юношу, который с двумя свитками канона в руках как раз шел мне навстречу. Едва только он заметил меня, у него заблестели глаза. Юноша почтительно назвал меня «наставницей».

Юань Чжэнь – очень любознательный молодой человек, и было бы опрометчиво расспрашивать его о Фэнцзю. Еще раз все обдумав, я подвела его к каменной скамье и села. Юноша, прокашлявшись, сказал:

– Что случилось с вашей шеей? У вас… у вас…

Я с удивлением прикоснулась к шее, но ничего не почувствовала. Он вытащил из кармана в рукаве бронзовое зеркальце. Взяв его, я взглянула на отражение и поняла, что моя шея покрыта красными пятнами, как будто меня покусали насекомые. Должно быть, это очень смелый комар, раз он осмелился пить кровь бессмертной. Если, испив моей кровушки, он не умрет сразу, то проживет не меньше десяти тысяч лет, а потом и вовсе обретет бессмертие. Неисповедимы пути небесные! Благословенный комар, не иначе.

Я кивком поблагодарила Юань Чжэня, сказав:

– Такие маленькие пятнышки, а вы их заметили. Кто-то говорил, что вы так добры, что, даже если повстречаете муравья, не сможете задавить его. Это прекрасно.

Юноша, зардевшись, посмотрел на меня.

– Что?

Я продолжила:

– Для того чтобы не раздавить муравья, нужно быть не только добрым, но и внимательным. Доброта и внимательность – это единое целое.

Юань Чжэнь поднялся на ноги и принял вид примерного ученика, внимающего словам учителя. Я дотронулась до подбородка и высокопарно произнесла:

– Коль скоро мы составляем одно, что еще тут можно сказать? Но уж коли мы заговорили об одном, то можно ли обойтись без слов? Единое и слова о нем составляют два, а два и одно составляют три[71]. В изучении дао также необходима внимательность. Сегодня я проверю, насколько ты внимателен.

Юноша почтительно произнес:

– Говорите, наставница!

Тогда я торжественно сказала ему:

– До своего шестнадцатилетия вы жили в даосском монастыре, а после вернулись в Императорский дворец. Мне не хочется затруднять вас, но я задам два вопроса: один о даосском монастыре, а второй об Императорском дворце.

Юань Чжэнь внимательно слушал. Почти шепотом я задала первый вопрос: