Десять ли персиковых цветков

Второй брат, заметив, что его дочь напивается до беспамятства, как-то раз подвесил ее и жестоко избил. Она была на волосок от смерти. При взгляде на нее у нас всех сердце разрывалось от боли. Сквозь сомкнутые губы девушки текла кровь, но она не плакала. Мы с Четвертым братом боялись, что Фэнцзю и дальше будет упрямиться, выведет из себя Второго брата и он снова изобьет ее, а ведь та все еще не восстановилась! Поэтому мы отнесли ее в Лисью пещеру, чтобы вылечить. Я объясняла ей:

– Вино – не лучшее средство…

Мельком взглянув на Четвертого брата, я перефразировала то, что хотела сказать:

– Вино, изготовленное Чжэ Янем, – прекрасно, но ты целыми днями запиваешь горе вином, а это неуважительно по отношению к его ремеслу. Пойми, вино приносит лишь временное облегчение, но когда приходишь в себя, то понимаешь, что выпивка не решает проблемы.

Услышав мои наставления, Фэнцзю наконец позволила себе расплакаться.

– Я не топлю грусть в вине и, конечно же, знаю, что выпивка не поможет решить проблему. Я пью лишь потому, что, когда я трезвая, мне нестерпимо хочется плакать. Я не могу позволить себе расплакаться ни перед Верховным владыкой Дун Хуа, ни перед кем-то другим…

В конце концов, Фэнцзю была еще совсем девочкой. Мне и Четвертому брату было тяжело слышать от нее такие слова. Это был единственный раз, когда я видела слезы племянницы.

Девушка, что стояла сейчас передо мной, крепко обняв служанку, заливалась слезами. Я не знала, что сказать, и просто покачала головой. Едва я это сделала, как она заплакала еще сильнее и запричитала:

– Тетушка, умоляю вас! Умоляю, будьте милосердны, помогите мне! Я буду работать на вас как вол, только помогите!

Служанка, которую сжимала в объятиях девушка, дрожала, как лист на ветру. Я улыбнулась одними уголками рта. Внезапно Фэнцзю присела на корточки и схватилась за подол платья. Трепещущая служанка вдруг зашевелилась. Резво подпрыгнув, она начала бегать вокруг девушки и во все горло кричать:

– Ее снова рвет кровью! Скорее позовите императора, скорее принесите платок, а еще таз для умывания!

Прикрыв рот, я кашлянула и сказала:

– Пусть вас выворачивает наружу не так быстро, а то я опасаюсь, что вы можете задохнуться. Я ухожу, ухожу…

С этими словами я позвала свою служанку, которая вошла со мной и теперь стояла как громом пораженная, и мы поспешно удалились.

Всю дорогу от Лотосового двора до Бамбукового я напряженно размышляла. Благородная наложница Чэнь по характеру совсем не походила на Фэнцзю, однако на ее лбу тоже было родимое пятно в виде цветка феникса. И она сразу же признала во мне тетушку. Фэнцзю – бессмертная, и, временно заняв тело смертной, она не должна становиться такой же чувствительной, как та девушка. Но это выражение ее лица… неужели?.. Приложив ладонь ко лбу, я глубоко задумалась… Неужели она применила к себе запрещенное в Цинцю заклинание двух жизней?

На самом деле в заклинании двух жизней не было ничего ужасного. Оно всего лишь помогает в определенный момент изменить характер. Например, один бессмертный, торговавший на рынке в Цинцю, раньше частенько применял это заклинание к себе. Даже если его покупатель был несговорчив, торговец оставался приветливым и добрым. Его улыбка была великолепной, как хризантема. Так что у него никогда не доходило дело до ссоры. Однако такое заклинание – не самая честная магия, она идет вразрез с нравственными принципами бессмертных. Поэтому позже мы с Четвертым братом запретили использование этого заклинания.

Если Фэнцзю действительно применила его к себе, то зачем? Я долго размышляла над причиной, но так и не пришла ни к какому умозаключению. Во время дневного отдыха я решила, что ночью снова сделаю вылазку в Лотосовый двор. Однако я не ожидала, что Фэнцзю окажется настолько проницательной, что сама придет ко мне. Когда она явилась, я сидела в одиночестве на заднем дворе за вечерней трапезой.

Луна и звезды, темнеющие в сумраке бамбука, что может быть лучше? Я наслаждалась едой, когда она перепрыгнула через стену с привязанным к спине пучком терновых прутьев-розг и врезалась в обеденный стол. Посуда разлетелась в разные стороны, а я испуганно вскочила, тем не менее не выпустив из рук чашу с чаем.

Фэнцзю в страхе слезла со стола, расправила примявшиеся прутья и, следуя церемониалу, опустилась на колени, приветствуя меня.

– Непутевая Фэнцзю пришла просить прощения у тетушки…

Я смахнула несколько капель масла с рукава и внезапно поняла, что Фэнцзю явилась ко мне не в теле Благородной наложницы Чэнь, а в своем настоящем облике. Это несказанно обрадовало меня. Я спросила:

– Ты применила заклинание двух жизней?