Десять ночей с бывшим

И он подарил мне меня. Настоящую. Спрятанную за дурацкими страхами Соню, которой очень-очень-очень на самом деле нравится быть шлюхой. Дорогой шлюхой Алекса Шалаева, единственного и неповторимого. 

Мы прошли в VIP-зону, и Алекс аккуратно усадил меня в кресло, склонился и поинтересовался:

- Ягоды? Мясо? Рыбу?

- Шампанского, - улыбнулась я краешком губ, и в его ледяных глазах сверкнуло бешенство.

- Соня… - угрожающе произнес он. - Я принесу тебе сока. Тебе нельзя пить.

- Я хочу! 

Я притопнула ножкой, краем зрения наблюдая, как исподтишка на нас пялится весь топ-менеджмент «Голд-Элит». Надо им продемонстрировать, во что превратилась та испуганная девчонка, которую их начальник драл в зад в прошлый раз, не стесняясь того, что за дверями собрались люди. 

- Соня… - Алекс шипел, а его глаза излучали морозную ярость. Я обожала его таким. Обожала доводить до этого состояния.

- Хорошо… - я капризно надула губки. - Принеси мне мандарин. 

- Сейчасссс… - его голосом можно было замораживать Ад. 

И он послушно направился к коктейльному столу, не дожидаясь официанта. 

На то и был расчет. 

И на удобные ручки кресла, из которого я постаралась встать как можно изящнее, хотя с моим животом это было нелегко. 

Я выпрямилась и независимо почесала в другую сторону. К пирамиде из бокалов с шампанским. И даже привстала на цыпочки, чтобы достать с нее самый верхний. 

В одно мгновение в меня сзади врезалось очень горячее и твердое тело. Особенно в одном конкретном месте. 

- Сучка, ты что, без трусиков? - Прошипел мне на ухо совсем взбешенный Алекс. - Мало того, что собралась бухать, так еще и демонстрировать свою пизду всей корпорации…

- Мммм… - очень хотелось ответить что-нибудь дерзкое, но у меня уже дыхание перехватывало от его жара и жестокости его рук, терзающих мою попку под задранным платьем. Голую, совершенно верно. А если он продолжит, то вся корпорация еще увидит наглядно, как надо возбуждать девушку, чтобы она у всех на глазах текла так, чтобы за ней тянулся мокрый след. 

- Так! - Алекс огляделся, заметил дверь в один из кабинетов и ломанулся туда, сбивая спешащих на помощь официантов с ног. - Иди сюда!

Он затащил меня в комнату, привычным движением заклинил дверь стулом и развернулся с очень угрожающим видом.

Увы, в этот раз в кабинете не было накрыто, а то я бы поиграла и с едой… Но судя по взгляду Алекса, едой тут была я.

Он подхватил меня так, что я ахнула, усадил на стол и одним движением содрал с меня алое сверкающее платье, отбрасывая в сторону. Оставляя совершенно голой, не считая чулочков и туфлей. 

Живот выпирал вперед как айсберг, тяжелая грудь с потемневшими сосками колыхалась при каждом движении, и я уже видела, как в глазах мужа сражаются огонь и лед.

Он резко шагнул ко мне, раздвигая бедра и положил ладони на живот. 

Склонился, оставляя на нем поцелуи.

- Обожаю твой животик… - хрипло сказал Шалаев. - До одури, Сонечка.

Его пальцы скользнули между ног, где был уже потоп и нащупали влажные складки, которые сами разошлись перед ним. Он встал на колени, благоговейно и страстно, а я откинулась назад, опираясь на руки. 

Когда его язык коснулся моей пылающей влажной плоти, раздвигая, разделяя, терзая, играя с моей горошинкой и все напряглось и потянуло сладостью и дрожью, я выдохнула:

- Извращенец!

Это было смертельно сладко, то, как он ласкал меня языком, рисуя пальцами узоры по натянутой коже живота. Стыдно до невозможности дышать, потому что Шалаев, как всегда, не пропускал ни одной дырочки, и я сжималась от дразнящего ощущения там, где нельзя. Я была мокрая, мокрая, мокрая… 

- Шлюха! - Отозвался он, выпрямляясь после того, как я вскрикнула и он собрал языком всю смазку вылившуюся из меня. Расстегнул ремень, выпуская на волю заждавшийся, звенящий от напряжения член, заправил его между моих максимально широко раздвинутых ног, сжал ладонями чувствительную грудь, стиснув соски между пальцами и погнал. 

Я орала так, что охрипла, у меня темнело в глазах, поясницу простреливало огнем, холодом и электричеством по очереди, а он все трахал и трахал меня как неутомимая секс-машина, пока я вся не стала мокрой, с ног до головы и дрожала уже мелкой дрожью, забываясь в бесконечном оргазме. 

Только тогда он выстрелил спермой мне на живот и жадными пальцами размазал ее, как всегда любуясь своим произведением искусства.

- Извращенец… - снова, но уже едва дыша, проговорила я, задремывая у него на плече, когда он перенес меня на диван. 

- Любовь моя… - прошелестел он на ухо, заправляя за него прядь волос.

Эпилог

 Мои губы скользят по влажному стволу, невыносимо мокрому от моей слюны, капающей с него. Язык очерчивает каждую напряженную вену, я сглатываю в нетерпении. Какой ты сладкий, Алекс, какой же ты сладкий…