Десять плюс один

– Погоди, Гарри, ты что, считаешь, это серьезный разговор? Сорок штук? Кто? По-твоему, это сценарист? Этот французский пидарас? Да он по-английски два слова связать не может, а ты хочешь, чтобы он писал сценарий про Дикий Запад! Гарри, у тебя все в порядке с головой?

Прикрыв рукой трубку, он поднял глаза на Клинга и прошептал:

– Здрасьте. Если хотите кофе – он на кухне. Да мне плевать, что он получил награду Французской киноакадемии! Знаешь, что ты можешь с этой наградой сделать, или тебе объяснить? Что? Нет, Гарри, меня не волнует, кого ты там можешь нанять за сорок штук. Если ты хочешь, чтоб тебе писал сценарий про Дикий Запад какой-то французский пидор, – валяй, дело твое. Желаю тебе удачи. – Ди Паскуале помолчал. – Что значит, сколько я возьму? Ты предложи нормальную цену, а я подумаю. Начни с соточки, и тогда я, может быть, тебя чуть-чуть послушаю. – Он снова прикрыл трубку и прошептал Клингу: – Кофе на кухне.

– Я уже завтракал, – ответил Берт.

– Ну если захотите, то кофе на кухне, – проговорил Ди Паскуале. – Что значит «ни разу в жизни не получал сотку»? В прошлый раз он получил сто двадцать пять штук от «Метро-Голдвин-Маер», а в по-запрошлый – сто пять косарей от кинокомпании «Фокс»! Так, Гарри, я что-то не понял: ты готов к серьезному разговору или я зря трачу на тебя время? Да, слушаю! Кто? Да какое мне дело до Клиффорда Одетса[21]? Я что, его агент? И вообще, он разве пишет сценарии вестернов? Ну что ж, прекрасно. Если, по-твоему, Клиффорд Одетс может написать все, что угодно, вот и ступай к своему Клиффорду. Да-да! Поглядим, во сколько он тебе обойдется! Что? Нет. Я сказал, что мы начнем плясать от ста штук, не меньше, иначе я просто отказываюсь разговаривать. Хорошо, Гарри, подумай и перезвони. Мне скоро на работу. Так, Гарри, не затягивай старую песню. Мне плевать, что ты уломаешь сниматься в фильме Лиз Тейлор[22]. Кстати, тебе это не удастся, ну да не будем об этом. Хорошо, допустим, Лиз Тейлор согласится. И долго она протянет перед камерой без текста с ролью? Сколько она сможет импровизировать? Ты мне перезвонишь? Что? Сколько? Семьдесят пять тысяч? Не смеши меня. Знаешь, что он сделает, если я ему позвоню и предложу семьдесят пять штук? Он сбежит от меня! Я не буду оскорблять его подобной суммой! Хорошо, подумай, а пока извини – у меня гости. Что? Ага, шесть голых златовласых красоток, а ты как думал? У нас, на Восточном побережье, губа не дура. Красиво жить не запретишь! Перезвони мне, договорились? Я тебя не подведу! Я тебе хоть раз дрянь впаривал? Этот парень пишет так, что закачаешься! Тебе даже актеры не понадобятся, можешь просто снимать на кинопленку страницы со сценарием, и на фильм все равно будет ломиться народ. Хорошо! Хорошо. Буду ждать твоего звонка. Ладно, пока! Пока-пока! Да, буду на работе. Конечно, непременно подумай. Ага! Ладно, пока. Рад был с тобой поболтать. Пока!

Повесив трубку, он повернулся к Клингу и покачал головой:

– Редкий мудак. За всю свою жизнь не снял ни одного хорошего фильма. Хотите кофе?

– Спасибо, я уже завтракал, – повторил Берт.

– Ну так выпьете чашечку кофе, не умрете.

Ди Паскуале развернулся и отправился на кухню. По дороге, чуть обернувшись к полицейскому, он спросил:

– Как, говорите, вас зовут?

– Детектив Клинг! – крикнул Берт ему вслед.

– Не слишком ли вы молоды для детектива?

– Нет, есть масса моих ровесников, которые…

– А где вы так загорели? – не дослушав, крикнул Ди Паскуале с кухни.

– В отпуске! Только вчера вышел на работу.

– Вам идет загар. Классно выглядите! Загар вообще идет блондинам. Я на солнце мигом обгораю, становлюсь краснее вареного рака, – посетовал Ди Паскуале. – Вам сахар и сливки класть?

– Да!

– А вот и кофе. – Из кухни показался Ди Паскуале, держа в руках поднос с кофейником, чашками, сахаром и сливками. – И как у него только язык повернулся – семьдесят пять штук предложить? Я ведь его не обманывал! Если я позвоню сценаристу и попрошу взяться за работу, посулив семьдесят пять косарей, меня тут же пошлют ко всем чертям. – Он поставил поднос на стол и вдруг замер. – Так, а может, вы предпочитаете чего-нибудь покрепче? Впрочем, нет, что это я вам предлагаю, на дворе утро, еще слишком рано. Черт подери, а кстати, сколько сейчас времени?

– Половина десятого, мистер Ди Паскуале.

– Ага, – покивал мужчина, – вы в курсе, во сколько мне позвонил этот парень? Ну тот, с которым вы работаете.

– Карелла? – подсказал Берт.

– Он самый. Разбудил меня посреди ночи, в половине восьмого утра. Я просыпаюсь, кругом темень – я уж подумал, что ослеп. – Ди Паскуале принялся разливать кофе. – Ну, так в чем, собственно, дело?

– Мистер Ди Паскуале, вы принимали участие в спектакле «Долгий путь домой», поставленном силами студенческого театрального кружка университета Рэмси в тысяча девятьсот сороковом году?

– Че-его-о? – изумленно протянул Ди Паскуале.

– Вы принимали участие… – начал по новой Берт.

– Да, да, я же слышал ваш вопрос, – перебил Ди Паскуале. – Но как, во имя всего святого, вы это узнали? Это же было в доисторическую эпоху, когда по земле бродили динозавры.