Десять поворотов дороги

Известнейший путешественник Торт Недадал дважды пересек этот головокружительный перешеек и оказался впечатлен им на добрую сотню страниц с гравюрами. Если не считать поколений неграмотных пастухов, помешанных на лечебных травах старушек и монахов из Обители Святого Пережду, Торт Недадал — единственный, чья нога ступала в этих местах, оставив значимый отпечаток, ибо остальные не издавали потом книжек (в твердом переплете всего за полтора доллара с доставкой, плюс талон на скидку в обувном магазине).

На стороне Кварты вдоль Гряды раскинулся Синий лес. С другой, как сказано, была пустошь, скупо одаренная травой и кустарником… Что еще? А еще — камни, камни, камни вокруг.

В этот вечер у гномов намечался праздник Крутого Мозгомеса — древнего гномьего короля, варившего эль из голов своих врагов. Эль был таким добрым, а врагов у могучего Мозгомеса так много, что более полугода принадлежащая клану вершина Г'рх сотрясалась от празднующих победу племен… До тех пор, пока коварный старый Глогги Жор с ее подножия не напал на истощенных праздником соседей и не одолел их во сне. (Недобрые языки добавляли, что сделал он это в одиночку при помощи мокрого полотенца, которым старался унять мигрень от непомерно шумных жильцов сверху.)

Так или иначе, этот праздник у гномов был из любимейших и ознаменовывался чудовищным количеством выпитого эля, песнями и жестоким похмельем целых кланов. В ожидании тонких ценителей спиртного нагроможденные пирамидой бочки возвышались в тени скалы, по размаху составлявшей ей конкуренцию.

Все в этот вечер предвещало беду — и не надо для этого никаких примет вроде подрагивающих внутренностей жертвенного голубя или неизвестно откуда взявшейся собаки в оранжевых носках. Наличие сотен пьяных гномов вполне исчерпывает потребности любого, даже самого безнадежного оракула в деле предсказания длинного ряда бедствий, как то: порча частной собственности в особо крупных размерах, вооруженное нападение на окружающих и самих себя, межвидовые оскорбительные выходки, а также спонтанные поиски золота в неприспособленных местах, после которых на утро оставались глубокие колодцы со страдающими от похмелья гномами на дне.

Тысячерукий хоровод гномов, вооруженных топорами и факелами, танцующих с подвывертом древний танец вокруг гигантского костра, был в разгаре, и суровые глаза блестели под начищенными шлемами, не предвещая ничего доброго врагам гномьей расы, а также гномам-с-другой-горы ну и дюжине-другой своих, если на то пошло. Кое-кто из плясунов уже высматривал подходящие участки почвы под ногами, которые могли скрывать неразведанные золотоносные жилы… В общем, все шло как нельзя лучше и традиционно до слезы умиления.

* * *

Вонь стояла такая, будто у каждого воина за пазухой было по дохлой кошке. Судя по безумному взгляду большинства, так оно и было, если не хуже.

— Экка’дхарк’эниг! — возопил сотник, размахивая топором.

Кожан стоял неподвижно. В голове у него звонил огромный назойливый колокол, каждый удар которого отдавался тупой болью. «Как надо ушибли, мелкие сволочи», — думал он сквозь мутную пелену, глядя на приплясывающих гномов. Судя по выражению на мордах троллей, с таким определением для своих союзников они были полностью согласны.

Что за неведомая сила собрала в кулак толпы непримиримых врагов, уму непостижимо. Если воспламенившая вдруг оба лагеря ненависть к людям, то изрядно подкрепленная чем-то еще. Люди веками жили бок о бок с первыми и вторыми. Не сказать чтобы очень мирно, но жили как-никак, сторонясь друг друга, делая вид, что соседа не существует вовсе, — иногда это самое лучшее, согласитесь, для поддержания гармонии отношений. С троллями же гномы воевали испокон веков, желая друг другу одного — полного и окончательного истребления.

Набравшийся эля сотник напирал на Кожана, размахивая обоюдоострым топором, и кто знает, во что бы все вышло, если бы пьяный гном не поскользнулся на камнях и не опрокинулся навзничь, взмахнув руками. Глухой удар поставил точку в его личной биографии: топор, проделав пару кульбитов, с треском вонзился в лоб растянувшемуся воину, мгновенно его прикончив. Не зря говорят, что гномы варят отличную сталь — тот самый случай, когда лучше не искать подтверждения самому.

В наступившей тишине какой-то из троллей одобрительно заворчал. Нить, отделявшая худой мир от войны, со звоном оборвалась…

* * *

Неизвестно, чем бы кончилась потасовка, если бы кто-то из участников знал ее конечную цель. Или хоть легонько подтолкнул в нужном направлении. Возможно, оба войска просто уничтожили бы друг друга, отчего множество народа вокруг вздохнуло бы с облегчением. Но большинство гномов вообще не видели истории с топором и не слышали провокационного бурчания своего исторического врага, решив, что просто настало время покуролесить.