Десять причин для любви

— Не хочу, — небрежно откликнулся Себастьян. Он начал приходить в себя. Удивительно, как быстро могут чуточка наглости и небрежная манера вернуть человеку достоинство. — Я лишь советую вам поспешить и скорее обзавестись наследником. А то эта ситуация крайне двусмысленна. Вы должны испытывать неудобство.

Лицо Ньюбери побагровело еще больше. Себастьян даже не думал, что такое возможно.

— Вот как? Ты называешь титул графа Ньюбери неудобством?

Себ начал было снова пожимать плечами, но потом решил, что эффектнее будет хладнокровно рассматривать ногти. Через минуту он вновь посмотрел на дядюшку:

— Нахожу. А вы просто несносная помеха.

Пожалуй, этим он немного хватил через край. Даже слишком через край, с чем Ньюбери явно согласился, потому что изо рта у него полился поток бессвязных слов и брызги слюны, а затем он выплеснул свой бокал в лицо Себастьяну. В нем оставалось немного жидкости, половину он, видимо, расплескал, когда ударил Себастьяна раньше. Но там было достаточно, чтобы глаза Себа начало жечь и струйка потекла у него по носу. Стоя, как сопливый ребенок, нуждающийся в носовом платке, Себастьян вдруг почувствовал, что в нем зарождается бешеный гнев. Гнев, какого он раньше никогда не испытывал. Даже на войне он не ощущал жажды крови. Он был снайпер, выученный быть хладнокровным и спокойным, выискивать врага на расстоянии.

Он действовал как положено, но не вовлекался эмоционально.

Сейчас его сердце бешено забилось в груди, кровь застучала в висках, но он услышал коллективный «Ах!» и увидел столпившихся вокруг людей, ожидавших его достойного ответа.

И он ответил. Но не кулаками. Это было бы примитивно.

— Из уважения к вашему возрасту и старческой дряхлости, — произнес он ледяным тоном, — я вас не ударю. — Он сделал шаг прочь, но затем, будучи не в силах сдержать рвущуюся наружу ярость, обернулся и добавил тем же обычным, своим слегка рассеянным тоном: — Кроме того, я знаю, что вы жаждете заиметь сына. Если я собью вас с ног на пол, а мы все знаем, что это мне легко… — Себастьян вздохнул, словно рассказывая бесконечно горестную историю, — тогда я не уверен, что ваше мужское достоинство переживет этот удар.

Наступила мертвая тишина, за которой последовали бессвязные и злобные восклицания Ньюбери, но Себастьян их уже не слушал. Он просто круто повернулся на каблуках и ушел.

На следующее утро эта история разнеслась по всему городу. Первые гарпии налетели в Викерс-Хаус в немыслимо ранний час: десять утра. Аннабел уже встала и привела себя в порядок. Ей было трудно не придерживаться привычного сельского распорядка дня. Она удивилась, услышав, что две графини жаждут ее видеть, так что не сообразила приказать дворецкому сказать визитерам, что не принимает.

— Мисс Уинслоу, — прозвучал оскорбительно официальный голос леди Уэстфилд.

Аннабел немедленно встала и приветствовала ее книксеном, который тут же повторила перед леди Челлис.

— Где ваша бабушка? — спросила леди Уэстфилд. Она стремительно вторглась в гостиную. Губы ее были сжаты в неприятно прямую линию, а выражение лица словно кричало о том, что она уловила какой-то гадкий запах.

— Она все еще в постели, — ответила Аннабел, памятуя, что леди Уэстфилд и Викерсы были добрыми друзьями. Или просто друзьями… А может, и не друзьями, но часто беседовали друг с другом.

Что, как полагала Аннабел, давало ей некоторые права.

— Тогда можно предположить, что она еще ничего не знает, — проговорила леди Челлис.

Аннабел повернулась к леди Челлис, которая была на добрых двадцать пять лет моложе своей спутницы, но отличалась таким же брезгливым и вредным выражением лица.

— Не знает о чем, миледи?

— Не притворяйся застенчивой, девочка.

— Я не притворяюсь. — Аннабел перевела взгляд с одного осуждающего лица на другое. Что они имеют в виду? Наверняка простой разговор с мистером Греем не заслуживал столь сурового осуждения. И потом она, следуя настояниям Луизы, покинула театр в антракте.

— Ты храбрая девушка, — продолжала леди Челлис. — Так стравливать дядю и племянника…

— Я… я не понимаю, о чем вы говорите, — заикаясь, проговорила Аннабел. Хотя, конечно, прекрасно все понимала.

— Немедленно прекрати! — рявкнула леди Уэстфилд. — Ты Викерс, несмотря на брак твоей матери с этим ужасным человеком, а значит, слишком умна, чтобы отделываться этим глупым сельским притворством.

Аннабел нервно глотнула.

— Лорд Ньюбери в ярости, — прошипела леди Уэстфилд. — В ярости. И я не могу сказать, что его виню.

— Я не давала ему никаких обещаний, — произнесла Аннабел, желая, чтобы голос ее звучал немного увереннее. — И я не знаю…

— Ты хоть представляешь себе ту честь, которую он оказал тебе, всего лишь предлагая свое внимание?

Аннабел могла только открыть и закрыть рот. И снова открыть и закрыть. Она чувствовала себя полной идиоткой. Безмолвной ослицей. Будь она дома, она сумела бы защититься, мгновенно находя ответы на все упреки. Но дома ей никогда не приходилось сталкиваться лицом к лицу с двумя разъяренными графинями, мерившими ее ледяными взглядами.