Десять причин для любви

Да-да, он не зря употребил слово «похотливо». Это могло бы ее шокировать, если бы не забавная манера его произносить. Так что она всего лишь рассмеялась. Он сообщил ей, что это справедливо. Не только он смеется ее шуткам, но и она не остается в долгу.

Что также вызвало у нее улыбку.

Они встретились на другой день, и еще на следующий, отправившись на пикник с лордом Гарри и леди Оливией. Мистер Грей вернул ее в дом деда со строгим наказом не являться на вечерний бал Хартсайдов до половины девятого. Карета Викерсов подъехала к парадному входу в девять сорок пять, и когда спустя пять минут она вошла в бальный зал, мистер Грей случайно оказался около дверей, беседуя с незнакомым ей джентльменом. Завидев ее, он немедленно прервал разговор и подошел.

То, что ему, направляясь к ней, пришлось миновать трех необычайно красивых женщин, по мнению Аннабел, тоже не было случайным.

Две минуты спустя они уже танцевали. А еще через пять минут она танцевала с его недавним собеседником. Так продолжалось и дальше, через русского князя к обоим Бербрукам и лорду Раутону. Аннабел не была уверена, что хочет проводить жизнь в качестве самой популярной девушки Лондона, но должна была признаться себе, что, по крайней мере, на один вечер это доставило ей большое удовольствие.

К ней приблизилась леди Туомбли, источая желчь и яд, но и она не могла сделать ей ничего неприятного. Она не могла помериться силами с леди Оливией Валентайн, которая (как сообщили об этом Аннабел) мимоходом поделилась с тремя своими лучшими подругами известием, что мистер Грей, кажется, действительно влюбился.

— Эти трое совершенно не умеют хранить секреты, — пробормотал лорд Гарри.

Как начала понимать Аннабел, леди Оливия великолепно владела всеми тонкостями распускания слухов.

— Аннабел!

Обернувшись, Аннабел увидела леди Луизу, энергично махавшую ей. Поблагодарив изящным реверансом лорда Раутона за танец, она направилась к кузине.

— Мы близнецы, — объявила Луиза, обращая внимание на их платья, одинакового бледно-зеленого цвета.

Аннабел не могла удержаться от смеха. Две кузины были абсолютно не похожи.

— Ты понимаешь, — продолжала Луиза, — на мне этот цвет смотрится ужасно.

— Да вовсе нет, — уверила ее Аннабел, хотя, конечно, чуть-чуть так и было.

— Не лги, — покачала головой Луиза, — раз ты намекнула, то должна говорить мне правду, только правду, ничего, кроме правды.

— Хорошо. Это не лучший твой цвет…

Луиза вздохнула:

— Я вообще бесцветная.

— Ну, уж нет! — воскликнула Аннабел, хотя сегодня вечером этот светло-зеленый выглядел на ней так ужасно, что, пожалуй, просто убивал ее. Луиза всегда была бледнокожей, в вечернем свете платье словно высасывало с ее щек даже оттенок розового. — Мне очень понравилось то синее платье, в котором ты была в опере. Оно тебе очень шло.

— Ты так думаешь? — промолвила Луиза с надеждой в голосе. — В нем я чувствовала себя симпатичной.

— Иногда мне кажется, что именно в этом заключается половина успеха, — откликнулась Аннабел.

— А вот ты очень привлекательна в бледно-зеленом, — заметила Луиза. — Ты сегодня первая красавица бала.

— Ты прекрасно знаешь — сказала Аннабел, — что это не имеет ничего общего с цветом моего платья.

— Мистер Грей постарался, — кивнула Луиза.

— Вот именно.

Какое-то время они стояли молча, наблюдая за толпой, затем Луиза сказала:

— С его стороны было очень предусмотрительно вмешаться в ситуацию.

Аннабел кивнула и пробормотала, что согласна с этим.

— Нет, я имею в виду, что это было очень даже хорошо с его стороны.

Аннабел повернулась к ней лицом, на котором читалось легкое недоумение.

— Он вовсе не обязан был делать это, — продолжала Луиза тоном не то чтобы суровым, но осуждающим. — Большинство джентльменов так не поступили бы.

Аннабел пристально всмотрелась в лицо кузины, ища в ее словах какой-то скрытый смысл. Однако Луиза не смотрела на нее. Приподняв подбородок, она оглядывала зал, и голова ее слегка поворачивалась туда-сюда, словно в поисках кого-то.

Хотя, возможно, она просто разглядывала присутствовавших.

— То, что сделал его дядя… — мягко произнесла Луиза, — было непростительно. Никто не упрекнул бы Себа, если бы он ответил ударом на удар.

Аннабел хотела услышать нечто иное. Какое-то объяснение случившемуся. Что угодно… Наконец она резко выдохнула:

— Пожалуйста, выражайся яснее.

— Что ты имеешь в виду? — повернулась к ней Луиза.

— Только то, что сказала. Я уже устала от стараний угадать, на что намекают все эти люди, потому что слова, которые они произносят, не имеют ничего общего с тем, что они подразумевают.

— Но я всего лишь имела в виду, — промолвила Луиза, — что ты должна понимать, как необычно и замечательно поведение Себастьяна. После того, что натворил его дядя, и притом так публично, никто не упрекнул бы Себа, если б он умыл руки от этой истории и предоставил тебе разбираться со своим скандалом.

— Ну, вот видишь! — воскликнула Аннабел, облегченно вздохнув, потому что Луиза наконец разъяснила свою мысль, хотя тема разговора была неприятна. — Об этом я и говорила. Теперь все абсолютно ясно. Это я и хотела услышать.