Десять стрел для одной

Вике из всех трех свободы доставалось чуть больше. Благо бабка вечно дремала и на часы особо не глядела. Но кататься на велике одной – хоть и в запредельные дали – было скучно. Поэтому девочка постоянно пыталась куда-то вытянуть Натусика с Ирусиком.

И однажды уговорила подруг полазить в недостроенном дворце. Интересно там оказалось. Прохладно, гулко, зловеще. А если подняться по лестнице без перил на самый верхний этаж, их деревенька выглядит словно обиталище карликов.

Но когда спускались, Ирусик поскользнулась на ветхой, раскрошившейся ступеньке. Упала, растянула ногу и торжественно поклялась, что больше в замок ни шагу. Натусик виновато взглянула на Вику и тоже сказала, что ей тут совсем не нравится.

В принципе, правы были подруги. Нечего там делать. Но Вику зловещее строение будто затягивало, манило, уговаривало, соблазняло…

Вечером двадцать шестого июня она возвращалась на своем велике после большого путешествия через лес. И хотя на их Первую Садовую можно проехать напрямик, сделала крюк – чтобы прокатиться вдоль дворца.

Вдруг опять появится привидение? Вике очень-очень хотелось понять, настоящее оно или правда пацаны балуются.

Время самое подходящее – два часа до полуночи, легкие сумерки. В прошлые оба раза призраки именно во столько появлялись.

Есть не хотелось – Вика по дороге купила и схомячила целый белый батон, зато ноги после долгой прогулки гудели. Девочка решила спрятать велик за штабелем бетонных плит. И – пробраться во дворец. Там, на втором этаже, кто-то очень удобное гнездышко устроил из бревен и старых кресел.

Девочка безбоязненно вошла в замок. На второй этаж кралась с опаской. Вдруг не привидение, а хулиганы, беглый преступник какой-нибудь?

Однако дом казался абсолютно пустым. Только стрижи залетали в окна, носились внутрь-наружу, чирикали.

Она вдруг почувствовала, насколько устала. Еще бы – отмахать на велике почти двадцать пять километров!

Устроилась удобно в старом кресле, развалилась и совсем неожиданно задремала. Проснулась от ужаса и холода. Мамочки! Уже ночь давно! И по гулким ступеням дома явственно грохочут шаги.

Вика сначала вскочила, заметалась. Потом снова упала на кресло, вжалась в него.

Взошла луна, заглянула в огромное окно. Осветила мужчину, что стоял на пороге комнаты.

Девочка разглядела его лицо – и не удержалась от крика.

Бежать, срочно бежать отсюда! Но как?!

Она судорожно вцепилась в подлокотники, сжалась в комок. Закрыла глаза.

Мужчина стоял, не шелохнувшись.

И вдруг страшная боль ударила по темени, уронила ее лицом в шершавый бетон.

– Прости, – произнес негромко.

Но сознание уже угасало, и Вика не успела вспомнить, где и когда уже слышала этот голос.

* * *

Дела давно минувших дней разыскивать непросто.

Шевелить полковника Савельева из-за пустяка, прихоти любимой женщины, Полуянов не стал.

Куда забавней, если на Митрофанову поработают стажерки – самая ненавистная для нее каста.

Учиться уму-разуму и журналистскому мастерству в «Молодежные вести» традиционно набирали самых симпатичных студенточек и выпускниц журфака. Очкастые и правильные прибивались к отделу культуры. А те, кто считал себя амазонками, мечтали пройти стажировку в отделе расследований. Под началом маститого, обаятельного, талантливого и наглого Полуянова.

Дима никогда не отказывался выслушать комплимент своему мастерству, угоститься тортиком или облобызать юных красоток. Но от наставничества старательно отбивался. Митрофанова исстрадается. А главное – куда проще самому придумать, сесть и написать, чем сотню раз объяснять, заставлять переделывать, а в конце все равно переписывать за юными дарованиями.

Но сбор информации по делу невеликой важности им поручить было можно.

Одну из юниц Полуянов направил в ведомственную газету МВД – листать архивы. Второй приказал перелопатить Интернет. Третьей – наиболее шустрой – следовало отправиться в Васильково и переговорить с тамошним участковым, который оберегал покой деревенских и дачников уже без малого двадцать лет.

Будущее золотое перо повело себя довольно нахально. Сначала потребовала командировочные (Дима выдал ей пятьсот рублей на электричку и мороженое). Потом невинным голоском спросила:

– А как я участковому объясню, зачем мне старинное убийство?

– Это уж твое дело – придумать легенду, – усмехнулся журналист.

– А зачем это вам нужно? – не отставала девчонка.

Полуянов сделал страшные глаза:

– Проверяю одного экстрасенса. Он сказал – скоро в этом поселке снова убийство будет. По той же схеме. Так что береги себя, деточка. Вдруг рука врага нацелена на тебя?

Помощницы рьяно взялись за работу. И навалили ему гору самой разнообразной информации.

К вечеру Полуянов вычленил главное. Итак. 26 июня 2002 года, время – между полуночью и часом. Убита Виктория Линькова, четырнадцати лет, смерть наступила в результате удара тупым тяжелым предметом по затылочной части головы. Последний раз ее видели живой вечером того же дня, она каталась на велосипеде (его так и не нашли).