Десять стрел для одной

Васенька всегда нуждался в попечении. Что поделаешь, таким его Бог создал – послушным, милым телком. Нежная шелковая ниточка. Обязательно ему иголка нужна. Сначала отец тащил. Потом Маргарита подключилась. Заставляли учиться. В институт поступать. А когда недобрал баллов, наставляли: армию нужно банально перетерпеть. Сжать зубы – и закалять характер. Но Васенька в жестких условиях стройбата быстро поплыл. Забыл все указания своих «начальников» – и дунул прочь. Домой. К папе и Маргарите.

Хотя и телок, а единственный свой самостоятельный поступок – побег из части – обставил весьма умело. Смог и одежду штатскую раздобыть, и на перекладных до дома добраться – почти две тысячи километров на попутках да электричках. А едва явился в Васильково, с неприкрытым облегчением снова перешел на попечение тех же отца и Маргариты.

Они за него и решили: с повинной не идти. Сокрыться дома и сидеть тихо. Ждать, пока истечет срок давности.

Только высшие силы распорядились по-другому. Спустя полгода после побега Тимофею Марковичу позвонили из части и сообщили: труп сына найден. Надо приехать, опознать.

Старик не хотел. Но Маргарита убедила: так будет лучше. «Еще пару лет попрячемся, а потом я денег накоплю, и мы с Васенькой за границу сбежим. По чужим документам».

План хлипкий, но Тимофей Маркович поверил.

Черемисова-младшая вообще могла убедить кого угодно.

Она все время внушала им обоим, гипнотизировала: тайная жизнь для Васеньки – самое лучшее.

Сначала превратила его сына в игрушку. А потом замазала мальчика в убийстве. И ведь ни капельки не раскаивалась! Повторяла: «Девчонка сама виновата. Нечего было шпионить».

На уговоры пойти с повинной только смеялась. А сдать Маргариту Тимофей Маркович не решился. Тогда ведь и сыночка его за собой утянет.

Тогда все обошлось. Но что будет сейчас?

Старик понимал: жесткая девица прикажет Василию убрать свидетеля. И тот (хотя сам убивать и не будет) покорно с ней согласится. Станет соучастником. Вот и готов еще один срок. По совокупности – лет пятнадцать.

Что, что теперь делать? Бежать за ними? Останавливать? Уговаривать Васину избранницу, чтобы не трогала журналиста?

Но куда ему против дикой кошки Маргариты! Восемьдесят годков, сердце колотится, аритмия накатила страшнейшая. Просто не догонит. В лесу темно, сын и сосед идут быстро.

А если догонит – все равно не справится. Бесполезно и пробовать.

Оставался один-единственный выход.

* * *

Солнечный день его похорон погас. Померкли краски, размылись фигуры. Теперь Дима летел по узкому черному тоннелю. Скорость с каждой секундой все больше, и пластмасса обдирала бока – словно в аквапарке, на горке «Черная дыра».

И никаких впереди источников света, никаких ангелов. Просто бесконечное, довольно болезненное движение. Совсем не похоже на путь в рай.

«Все вранье, – устало подумал он. – Нет ничего после смерти. Сейчас тоннель кончится – и будет просто полная темнота».

Где-то далеко – фоном – он слышал разговор. Мужской голос жалобно умолял. Женский – жестко приказывал.

А потом вдруг в ушах Надюхин речитатив прозвучал. Презрительный, едкий:

– Слабак ты, Димка.

И сердце словно разорвалось. Он с трудом, бесчувственным языком, нащупал собственную губу. Со всей силы вцепился в нее зубами. Адская боль стрельнула в мозг – и у него получилось! Глаза – уютно закрытые, укутанные во тьму – распахнулись. Начали различать: ночь, звезды. Равнодушный лик луны. Двоих, что стояли неподалеку и жарко спорили.

– Рита, давай просто бросим его. И убежим! – дрожал Васин голос.

– Куда? – орала она в ответ. – До первого мента? Он все знает, он сдаст нас!

Раздрай в рядах гонителей. Что может быть лучше!

Полуянов попробовал разорвать веревку, что стянула запястья. Не выходило. А подняться? Голова кружилась отчаянно, но он все же смог повернуться на бок. Теперь аккуратно на четвереньки, и…

– Я кончаю его! – рявкнула Маргарита.

Лунный свет услужливо обозначил обломок кирпича в ее руках.

Она быстрым шагом двинулась к нему.

Полуянов замер, так и не успев приподняться. Откинул голову (жертва вроде как без сознания). Но едва Маргарита приблизилась, извернулся на пятой точке, изо всех сил ударил ее ногами чуть пониже коленных чашечек.

Амазонка ахнула, упала. Требовательно завопила:

– Вася, помоги!

Дима не стал ждать, какой выбор сделает горе-десантник. Влепил девице головой в живот.

Хотел добавить еще – ярость булькала, переполняла, – но вдруг услышал властный голос:

– Нт. Нт.

Удивленно обернулся. Что за фигура идет к нему быстрыми шагами? Страшная, в черном плаще. Смерть? Нет. Соседка. Слепоглухая. Ольга Черемисова.

– Пошла к черту! – истошно завопила Маргарита.

Ольга мимолетно обернулась в сторону дочери. Махнула в ее сторону рукой – словно брызги стряхивала. И Маргарита буквально взвыла от боли, начала извиваться на земле.

А Черемисова приблизилась к нему. Он только сейчас разглядел, что в руках у нее блестит нож. Инстинктивно отпрянул. Но губы женщины растянулись в улыбке:

– Дбр. Д-о-б-р-о.

– Вали отсюда! – истошно заорала Маргарита.

Мать в ее сторону и не обернулась.