Десять тысяч разящих стрел

И, что самое главное, после церемонии Императора никто не видел во дворце. Разумеется, сановникам и членам Высокого Совета были даны объяснения, но, как бы убедительно они ни звучали, немногие из придворных поверили услышанному. Зато они вспоминали о том, как в ночь после церемонии приема эрханских послов в службе дворцовых лекарей царил переполох, и верховного жреца Отца-Солнца и жрицу Матери-Луны спешно призвали в Верхний дворец, а для чего – никто не знал. Догадки ходили одна другой причудливее и страшнее. Кто-то болтал, что после церемонии Возлюбленная Госпожа явилась к государю, дабы очередной раз просить помилования для своего опального сына и так разозлила Императора, что тот начал кричать на нее, да тут же и упал, сраженный сердечным недугом. Другие придумывали истории и похлеще, но все сходились в одном: в ночь после приема эрханских послов случилось что-то неожиданное и, вернее всего, зловещее. Очень может быть, что скоро в Кель-Тао прозвенят траурные колокола.

Но чему можно было верить? Неужели дни Императора на самом деле сочтены? Такое возможно, но в столице Вечной Империи нельзя принимать желаемое за действительное и очевидное за истину. Дворцовый Город – самое заманчивое, но и самое опасное место во всем ведомом мире. Здесь за один день делаются ошеломительные карьеры и за одну ночь рушатся, и вчерашние баловни Небес отправляются на плаху, не успев понять, кто им так удружил. И нет никого более опасного и непредсказуемого, чем сам Благословенный Владыка. Быть может, Император Тай-Илун, правда, болен, но возможно, что государь просто возжелал узнать, кто из его окружения раньше времени уверовал, будто старый тигр растерял зубы. И если так – горе всякому, кто попадется в ловушку!

Неудивительно, что Фель-Сарган ответил не сразу. По его гладкому лицу ничего нельзя было прочесть, так же невыразителен был взгляд бесцветных и неподвижных, как у сонной рыбы, глаз. Но когда он заговорил, голос звучал уверенно.

– Император действительно в тяжелом состоянии. Не исключено, что он проживет еще какое-то время, но заниматься государственными делами он не в силах.

– Господин распорядитель… может утверждать это наверняка? – Равет-Фай сам поразился, услышав собственный голос.

Евнух смерил его высокомерным взглядом.

– Вот уже целое десятидневье государь не покидает своих покоев. Все это время при нем остается Возлюбленная Госпожа Аньин, и она не подпускает к Императору никого, кроме своих самых доверенных служанок и личного лекаря. Даже мне она закрыла вход в императорские покои, но… – Фель-Сарган вздернул подбородок. – В пределах Дворцового Города не прозвучит ни одно слово, чтобы я его не услышал. Также мне известно, что Первый принц Тьен получил тайное письмо, и речь в нем идет о подготовке к церемонии передачи Шести Регалий11. Церемония должна состояться сразу после окончания праздника Благодарения Богов.

Ян-Жанке сухо рассмеялся и покачал головой.

– Воистину, господин распорядитель превосходно осведомлен. Должно быть, он наделен даром проникать в человеческие мысли.

– Я был бы счастлив, обладай я такой способностью, – невозмутимо заметил Фель-Сарган. – А впрочем, за великие дары Небесные Покровители берут от смертных и великую плату. Но в сказанном я уверен. Когда завершится священное десятидневье, Кель-Тао обретет нового Императора.

А новый Император – это всегда новые назначения, новый виток борьбы за власть при дворе, новое разделение сил и привилегий. Кто-то вознесется до небес, кто-то будет низвергнут на самое дно, и пока установится новый баланс сил, пока сложатся новые клики вокруг князей и влиятельных сановников, Дворцовому Городу предстоит вынести немало потрясений. Все это требует времени, и трудно предугадать, на чьей стороне будет удача. Те, кто сегодня на пике славы, при новом государе могут попасть в опалу – больше того, скорее всего так и окажется. Молодому правителю не захочется видеть возле себя слишком влиятельных соперников, тем более что вокруг него давно собралась собственная клика, и этих людей придется награждать за верную службу чинами и привилегиями, для чего упомянутые чины и привилегии придется у кого-то отобрать. Равет-Фай с тревогой задумался о нерадостной перспективе оставить прибыльную и почетную должность в столице и отправиться «с важным поручением» куда-нибудь на острова Внутреннего Моря, если не дальше.

– Но это объясняет, отчего верховного стратега так поспешно призвали в Дайен, – задумчиво проговорил Ян-Жанке. – Императору и Первому принцу нужен кто-то, в чьей верности нет и тени сомнения, а Юван-Кай – именно такой человек. Он никогда не пойдет против законного порядка наследования. Ха! Остается порадоваться тому, что он прибыл с личной гвардией и не привел с собой приграничные Знамена. В таком случае наше дело было бы обречено.