Десять встреч с мужеством

Поль Матисович Арман не мог, конечно, даже упомянуть всех танкистов-добровольцев, тем более не мог рассказать об их героизме. А ведь в первом же бою 26 октября 1936 года лейтенант Павлов под ураганным огнем противника вылез из танка, исправил повреждение, втащил в машину тяжело раненного испанского товарища.

Танк механика-водителя Семенова, в котором находились два испанца, был подбит на территории противника. Всю ночь фашисты обстреливали танк, забрасывали гранатами. Убедившись, что все-таки поделать они ничего не могут, стали предлагать танкистам деньги, обещали сохранить жизнь. Но танкисты отказались сдаться.

Это лишь два эпизода, две фамилии. Их было больше. И «все… молодые, энергичные, полны нетерпения… подать руку братской помощи» испанскому народу, — писал советский доброволец, ныне Герой Советского Союза генерал-лейтенант С. М. Кривошеин. Всех перечислить нельзя. Погодин, Новак, Садченко, Протодьяконов, Мерсон, Быстров, Николаев, Денисов, Сергиенко, Куприянов, Ершов, Склезнев… Мы знаем об их героизме по воспоминаниям однополчан. Сами они мало говорили о себе. За них говорили рапорты, донесения, реляции…

Вот что сказано в донесении о Герое Советского Союза лейтенанте Георгии Склезневе:

«Его танк загорелся от прямого попадания снарядов, пламя достигало нескольких метров высоты, Ежеминутно могли взорваться боеприпасы, которые еще почти не были израсходованы. Экипаж уже вышел из танка. В это время Склезнев вскочил в горящий танк, завел его и, как огромный факел, привел в укрытие, куда не достигал огонь противника. Здесь пожар был быстро потушен Склезневым и другими бойцами.

Во время февральских боев на реке Харме при первой атаке ворвался в расположение противника и уничтожил полностью прорвавшиеся его части.

Погиб во время второй атаки в районе Арканады 12 февраля 1937 года. Память о Склезневе, подлинном герое, свято хранится танкистами республиканской армии».

Комсомолец-танкист Сергей Лапустин вел дневник. Наверное, это была просто привычка, наверняка он не думал, что его немного наивный рассказ о событиях в Испании станет правдивым человеческим документом, воскресит в памяти одних, расскажет заново другим о тех трагических и героических днях, когда на Колях Испании испытывались мужество, верность, честность людей.

«На далеком Пиренейском полуострове раскинулась благодатная страна Испания. Но эта страна вот уже второй год обливается кровью своих сынов, борющихся с мировым фашизмом за свое светлое будущее. В Испанию стекаются лучшие представители рабочего класса других стран. Прибыла и наша группа интернационалистов, и нас зачислили в танковый полк. Экипаж мой дружный. Я, водитель мой Володя Кручинин, командир башни Хосе Пастор, моторист Сантьяго Вега — все живем единой мыслью: скорей бы в бой!

Нас настигла неудача: танк был подбит в первом бою… Фашисты ночью поставили часовых на танк, расстелили одеяла на башне танка и легли спать. Мы с фашистами очутились бок о бок, только нас разделяла броня на башне. Водитель после бессонной ночи под Бельчите заснул и захрапел. Я его схватил за голову и шепчу ему: «Володька, не храпи». Но он, не разобрав спросонок, в чем дело, повернулся на сиденье, зацепил бачок с водой, и последний с грохотом шлепнулся на железный пол. Часовые, которые находились на танке, быстро с пего соскочили, доложили командиру, что люди в танке живы, и принялись ломом и киркой вторично открывать танк. Пришло решение: «Быстро открыть люк, выстрелить из пистолета в того, кто открывает киркой». Так и сделали. Я подлез к водителю и говорю: «Открывай люк». Володя быстро открыл, я выстрелил из пистолета в живот человеку с киркой, тот пронзительно завыл, кирка упала, а Володька плотно захлопнул люк, фашисты, отскочив в сторону, бросили на танк несколько гранат, но они нам ничего не сделали.

Обозленные своим бессилием, фашисты решили сжечь танк. Полетела на танк первая бутылка с бензином и фосфором. Танк загорелся. Мы решили, что все кончено. Расцеловались в последний раз, распределили очередь стреляться из пистолета, но умирать не хотелось. Думаю, все-таки глупо умирать, когда в жизни сделал еще очень мало. Думаю, вот если бы на моем месте был человек, как Чапаев, смог бы он выбраться из этой стальной коробки или нет? Сердце дало ответ, что, наверное, смог бы. В этот момент сзади танка, метрах в десяти-пятнадцати, залаяли два фашистских пулемета. По танку стала бить фашистская мортира, и после каждого попадания в танк Хосе Пастор, командир башни, ругается. Но броня крепкая, и мортира ее не пробивает.