Десять «за»… (ЛП)

— Она точно Викерс, — тихо и уверенно заявил Себ. — У тебя те же глаза, что у дедушки.

— Правда?

— Не цвет, а форма. — Он развернул Аннабель к себе лицом, положив ей руки на плечи. — Вот здесь, — он нежно провел пальцем по ее векам, — тот же изгиб.

Себастьян слегка склонил голову набок, нежно и внимательно разглядывая девушку.

— И скулы тоже, — прошептал он.

— Я очень похожа на маму, — сказала Аннабель, не в силах оторвать от него взгляд.

— Так что ты — Викерс, — заключил Себ с улыбкой.

— Что бы это ни означало, — она постаралась подавить смешок.

— Думаю, ничего плохого, — заявил он, наклоняясь и целуя Аннабель в уголок рта. — Как ты думаешь, она уже заснула?

Аннабель помотала головой.

Себ поцеловал ее в другой уголок рта.

— А теперь?

Она снова помотала головой.

Себ отстранился и она едва не рассмеялась, когда он молча, одними губами выговаривая слова, начал считать до десяти, сосредоточенно глядя в потолок.

Аннабель наблюдала за Себастьяном, и в ней бурлил смех. Досчитав, Себастьян снова посмотрел на нее. Глаза у него блестели, как у мальчишки перед рождественской елкой.

— А теперь?

Аннабель открыла было рот, готовая отчитать его, призвать к терпению… но не смогла. Она так любила этого человека, она собиралась за него замуж… И после всего произошедшего сегодня ей стало ясно, что жизнь дана, чтобы жить, что любимых надо беречь и что, если уж ей выпал шанс быть счастливой, значит, его надо хватать двумя руками и ни за что не отпускать.

— Да, — ответила Аннабель, обвивая руками его шею. — Думаю, она уже спит.

Глава 26

Если бы он писал книгу, подумал Себастьян, обнимая Аннабель, глава бы закончилась как раз на этом месте… Нет, пожалуй, она закончилась бы страницы на три раньше и не содержала бы ни единого намека на интимность, соблазнение и уж тем более на сводящее с ума вожделение, которое он испытал, стоило Аннабель обнять его за шею и слегка поднять голову.

Подобные вещи просто недопустимо доверять бумаге.

Однако в данный момент он не писал книгу, он жил. И, неся Аннабель к кровати, Себастьян подумал, что это просто замечательно.

— Я люблю тебя, — прошептал он, кладя Аннабель на постель.

Волосы ее струились по плечам восхитительной темной волной. Ему хотелось проследить изгиб каждой прядки, запутаться в них пальцами. Хотелось почувствовать, как они гладят, щекочут его плечи, скользят по коже на груди. Ему хотелось почувствовать ее всю, всем телом, и чувствовать ежедневно, до самого последнего дня своей жизни.

Он тоже лег, слегка нависая над Аннабель, и заставил себя на мгновение замереть, насладиться этим моментом, воздать ему должное. В глазах Аннабель сияла такая любовь, что Себ вдруг лишился дара речи, лишился вообще всего, кроме огромного, восхитительного чувства благоговения и ответственности.

Теперь он уже не сам по себе. Он — единое целое с другим человеком. Он принадлежит Аннабель. Его действия… теперь уже не только его. Все, что он говорит, что делает… важно не только для него. Если он вдруг сделает Аннабель больно, если разочарует ее…

— У тебя такой серьезный вид, — прошептала она, поднимая руку и гладя его по щеке.

Какие у нее холодные пальцы! Себастьян поцеловал ее в ладонь.

— У меня вечно холодные руки, — сказала она.

Себ улыбнулся.

— Ты произнесла это таким тоном, словно сообщила страшную, мрачную тайну.

— И ноги у меня тоже холодные.

Он серьезно поцеловал Аннабель в кончик носа.

— Клянусь, провести остаток дней, согревая твои руки и ноги.

Она улыбнулась своей особенной, широкой, прекрасной, несравненной улыбкой — из тех, что так часто превращались в ее особенный, прекрасный, несравненный смех.

— А я клянусь…

— Любить меня, даже когда я облысею? — предложил он.

— Договорились.

— Играть со мной в дартс, даже если я всегда буду выигрывать?

— В этом я не так уж уверена…

— А еще… — тут он на секунду задумался. — Вот, пожалуй, и все.

— Правда? И ни слова о вечной преданности?

— Это вошло в пункт об облысении.

— А о вечной дружбе?

— В пункте о дартс.

Она засмеялась.

— Как вас легко любить, мистер Себастьян Грей.

В ответ он скромно улыбнулся.

— Стараюсь изо всех сил.

— Но мне нужно сообщить тебе одну тайну.

— Правда? — Себ облизал губы. — Обожаю тайны.

— Наклонись ниже, — потребовала Аннабель.

Он послушался.

— Ближе. Еще ближе.

Себастьян приблизил ухо к самым губам Аннабель.

— Слушаюсь и повинуюсь.

— Я отменно играю в дартс.

Себастьян засмеялся. Тихо, но вздрагивая всем телом. А потом приблизил губы к ее уху. Почти коснулся его, обжег мочку горячим дыханием. И прошептал:

— А я еще лучше.

Тогда она повернула его голову так, чтобы его ухо снова оказалось у ее рта.

— А ты любишь командовать, — успел он сказать по дороге.

— Уинслоу, чаще других побеждающая в дартс, — вот и все, что она сказала.

— Да, но в будущем месяце ты ведь уже станешь Грей.

Аннабель в ответ восхищенно вздохнула. Как бы ему хотелось провести всю жизнь, слушая подобные вздохи…

— Подожди! — вдруг воскликнул он и отстранился.

Чуть не забыл! Он ведь не просто так пришел сегодня к ней в комнату.

— Я хочу сделать это снова, — заявил Себастьян.

Аннабель вопросительно наклонила голову вбок.