Десятая жертва

— Этим занимаются американские судебные исполнители, — покачал он головой. — Я здесь по другим делам. Но мне также было поручено следить за Алексом.

— Почему бы вам не охотиться за крупной дичью, а Алекса оставить в покое?

— Невинного, незначительного Алекса, — хмыкнул Романья.

Не люблю, когда саркастичны другие. Сарказм — это моя привилегия. Самодовольное выражение Романья выдавало, что он обладает знанием, в которое я не посвящен.

— Алекс говорил тебе, что его счет использовался Селуином? — спросил Романья, сделав большой глоток пива.

Я опять кивнул.

— Тебе интересно услышать другую версию?

— Угу, — промычал я.

— Тогда давай сядем за столик и закажем кувшин маргеритас, — предложил Романья. — Не возражаешь, если я закурю сигару?

Шел последний день операции. Алекс и Селуин целые сутки стряпали бухгалтерские отчеты. Банковские счета находились в хаотическом состоянии. Ничего удивительного, потому что Селуин постоянно залезал в счета, жонглировал миллионами на счетах за границей, которые он контролировал.

К четырем часам они сделали все что могли. Но удовлетворительной картины не получилось. Селуин это понимал.

— Я в плохом положении, — признался он Алексу. — Федеральные власти собираются навесить на меня деньги, не указанные в отчетах. Но фактически мне оставалось от них очень мало. Фонды распределялись по другим счетам, к которым у меня не было доступа.

— Если до этого дойдет, видимо, вы сможете заключить сделку, — предположил Алекс.

— По правде говоря, это немудрое решение, — возразил Селуин. — Самое худшее, что меня ждет, это несколько лет тюрьмы. Для хорошего поведения уже нет времени. Но если я уйду, то останусь на высоте. Я сохраню веру в своих людей, и они сохранят веру в меня.

— Аминь, брат мой, — сказал Алекс. — Что касается меня, я на время покину эту страну. Поселюсь в Париже и буду писать мемуары.

— У меня семья, я не могу этого сделать, — с легкой завистью вздохнул Селуин. — Ну и последнее. — Он достал большой голубой чек и протянул его Алексу.

— От наших друзей в Персидском заливе, — пояснил он. — Положите его на счет «Арабко».

Чек был на десять миллионов долларов, самое крупное единовременное пожертвование из полученных фондом. Алекс положил его в свой кейс и в последний раз окинул взглядом стол. Он очистил его еще вчера. Потом взял кейс и направился к двери.

— В злачные места Европы? — саркастически улыбнулась Эллайс Миллс, клерк, встречавшая посетителей в холле.

Алекс улыбнулся. Эллайс уже давно забронировала ему место в самолете. С тех пор она постоянно напоминала об этом и почти открыто намекала, что он мог бы склонить ее поехать с ним.

Однако Алекс не считал, что она именно та женщина, которая ему нужна. Он помахал ей на прощание рукой и вышел.

Он взял такси и поехал в Первый Национальный банк. Как человек Селуина, Алекс во всех законных и полузаконных операциях имел право подписи на чеках пожертвований. Для Селуина, который почти все время проводил с клиентами и дарителями, было удобнее, чтобы Алекс занимался движением и перемещением средств с одного счета на другой.

Алекс стоял перед зданием банка. Никогда раньше он не думал о пожертвованиях как о реальных деньгах. Ни когда разразился скандал по поводу сделки с оружием для Ирана, ни когда они направляли собранные для никарагуанских контрас средства на другие счета. Это касалось полицейских и грабителей, сидевших на самом высоком уровне, а он развлекался от души, наблюдая за махинациями (и выполняя их). Ему также пришлось признать: он не ожидал, что дело придет к сегодняшней развязке. Хотя неожиданный крах «Селуин Групп», расследование в конгрессе — все случившееся было предсказуемо с самого начала. Да, его тяготило участие в нечистой возне, но он полагал, что люди, с которыми приходится работать, знают, что делают. При таких высоких ставках и так хорошо защищенных операциях трудно думать о неизбежности крушения.

Но в конце концов это произошло, и он стоит здесь с последним чеком. Еще одно звено к сотканной паутине…

А что, если он не добавит его? Что, если он оставит его себе?

Алекс никогда не был крупным мошенником, только однажды и недолго. Однако сейчас он стоял с чеком на десять миллионов баксов. Он знал, как положить деньги на свой швейцарский счет и как забрать их оттуда и перевести на запасный закодированный безымянный счет, который у него был в Лихтенштейне.

Крупные игроки хватали обеими руками. Наступило время для служащих подгрести оставшееся.

Паспорт лежал у него в кейсе. Он не стал утруждать себя возвращением в квартиру за одеждой. Когда в кармане лежат десять миллионов долларов, принадлежащих кому-то другому, наступает время действовать. В тот же вечер Алекс вылетел первым классом «Эр Франс» в Даллас.

— Это твоя версия, — сказал я Романья.

— Теперь меня это интересует не больше, чем крысиная задница, — усмехнулся он. — Я отстранен от этого дела и сегодня вечером отправляюсь домой. Но не потому, что я поверил, будто Алекс мертв. По-моему, он инсценировал всю эту историю.

— Зачем?