Десятая жертва

— Для того, чтобы ты мог засвидетельствовать его смерть. Его предполагаемую смерть. И когда власти примут эту версию, он полностью освободится и под своим новым именем будет по-настоящему в безопасности и сможет тратить десять миллионов, как ему заблагорассудится.

— Какие десять миллионов? Ты, должно быть, говоришь об одном из главарей этой заварушки «Иран-Контрас».

— Нет, я говорю об Алексе. О нем и о его секретаре, известной тебе Ракель Старр. Я почти уверен, что это она втянула Алекса в историю с деньгами. А теперь приехала сюда, чтобы забрать свою долю. Как я представляю, подобие смерти, или что там случилось с Алексом, ставит крест на ее планах. Но я могу понять и точку зрения Алекса: устроить сцену смерти и сохранить несколько миллионов долларов.

— Алекс никогда такого не сделает, — почти автоматически пробормотал я.

— Не сделает? — повторил Романья, вдруг разозлившись. — Что ты о нем знаешь? Тебе точно известно только одно: он старый приятель той поры, когда вы оба жили на Ибице как хиппи. У нас есть досье и на тебя. Ты пустое место, тебя мы не принимаем в расчет. Ты живешь в мире, который выдумал в мечтах. И если ты думаешь, что Алекс остался тем же самым босоногим парнем, какого ты знал, то ты и правда чокнутый.

— Вы можете доказать, что он присвоил десять миллионов долларов?

— Нет, не можем. Пока еще не можем. Но мы совершенно уверены.

— Счастливого пути домой. — Я оставил деньги за выпивку и встал.

— Я думаю, это многое изменит и для Нивес, — заметил Романья.

— Кто такая Нивес? — Я остановился, ухватившись пальцами за дверную ручку.

— Ты думаешь, что прекрасно знаешь своего старого приятеля. А сам даже не слышал о Нивес. — Он хихикнул. — Идите и проверьте, кто она, мистер Частный Детектив.

Часть XI

49. НИВЕС

В холле меня ждала леди.

Когда я вошел, она поднялась. Должно быть, Алекс показывал ей мою фотографию, потому что она без колебаний узнала меня. Высокая и красивая молодая женщина, в которой чувствовался класс. Такой отпечаток откладывает на людей рождение в семье, где много денег. Но чтобы быть справедливым, добавлю: в этом есть и что-то врожденное. Черная шелковая юбка, открытая шелковая блузка, высокие каблуки-«шпильки». В любом случае, я бы мог держать пари на что угодно, что ее имя Нивес. И я выиграл, хотя, естественно, ничего не получил за это.

— Мистер Дракониан? Я Нивес Тереза Мария Санчес и Иссасага. Мне очень надо поговорить с вами.

— По-моему, нам обоим надо поговорить, — согласился я. — Пойдем в кафе?

— Лучше в ваш номер, — предложила она. — Мой самолет «Эр Франс» был полон, я устала и хотела бы снять туфли.

Так мы пошли в мой номер.

Нивес устроилась на кушетке в эркере окна, я — на обшарпанном вертящемся стуле. Сидела она очень прямо, одна из тех привычек, каким учат в школе, где готовят принцесс Латинской Америки. Волосы цвета воронова крыла, блестящие и свежие. На шее маленький золотой крест. Плетеный золотой браслет. Никакой губной помады, но от природы яркие, сочные, хорошо очерченные губы, широкий рот. На глазах легкие зеленые тени.

— Алекс рассказывал о вас, — начала она. — Вы были его другом в прежние времена, в Испании.

— На Ибице, — уточнил я.

— Да. Это что-то вроде клуба, правда?

Я кивнул.

— Откуда вы знаете Алекса?

— По Вашингтону, — ответила она. — Не думаю, что вам известно, но мы должны пожениться.

— Верно, об этом я ничего не знаю.

Мы немного посидели молча. Какого черта, я не знал, что сказать. Ее жениха только что убили, о чем тут говорить? Я надеялся, что она не захочет, чтобы я еще раз описывал подробности. Меня уже тошнило от этого, тошнило от Алекса, от его жизни и от его смерти, тошнило от этого дурацкого дела, которое началось для того, чтобы вызвать у меня невыразимую депрессию.

— Ладно, — наконец заговорила она. — Хочу рассказать вам об этом. Мне нужен ваш совет.

Она выбрала прекрасного советчика. Но что можно ответить в таком случае?

— Начинайте, я навострил уши, — сказал я. А тихий голос в голове добавил: «Ослиные уши, старина, ослиные».

50. АЛЕКС, НИВЕС

Алекс встретил Нивес два года назад на балу в посольстве, точнее, на приеме в посольстве Парагвая. Алекс любил надеть шелковый смокинг, зализать волосы и отправиться на такого рода сборище. И неважно, что они все без исключения скучные. Ему в них нравились помпезность и торжественность, утонченно украшенное окружение, самоуверенные, с сильными характерами люди, посещавшие такие мероприятия. Человеку, выросшему в Бронксе, приходится видеть много реальностей жизни. Блеск и великолепие Алексу нравились гораздо больше, чем реальная жизнь, если признать, что реальная жизнь — это грязь, боль и ложь.