Десятая жертва

Поллетти мчался по старой прибрежной дороге, ведущей к Чивитавеккиа. Справа от дороги тянулся бесконечный ряд кипарисов, слева - побережье, усеянное камнями. Водитель яростно давил ногой на педаль газа "Бьюика-Оливетти XXV" и не собирался останавливаться перед каким-либо препятствием, одушевленным или нет. Тот факт, что старый автомобиль был не способен развить скорость больше тридцати одной мили в час, выводил Поллетти из себя. Наконец он подъехал к участку побережья, огороженному забором из проволочной сетки. Над воротами красовалась надпись: "ПОКЛОННИКИ СОЛНЕЧНОГО ЗАКАТА". Появился служитель и открыл ворота с таким глубоким поклоном, что это выглядело насмешкой. Поллетти кивнул и въехал на участок. Он затормозил перед небольшим домиком из готовых панелей. На берегу моря стояли трибуны, на которых собралось множество людей. Над морем, почти касаясь поверхности воды, висело огненно-красное солнце. Поллетти взглянул на часы. Шесть часов сорок две минуты. Он вошел в домик. За столом сидел его компаньон Джино и что-то считал. - Сколько на этот раз? - спросил Поллетти. - Четырнадцать тысяч двести тридцать три посетителя, оплативших входные билеты, - ответил Джино. - И еще пять полицейских, двад[266] цать три бойскаута и шесть племянниц Витто-рио - все по контрамаркам. - Придется сказать Витторио, чтобы он сократил число племянниц, решил Марчелло. - Я занимаюсь этим делом не ради развлечения. - Он сея на складной стул. - Значит, всего четырнадцать тысяч? Этого едва хватит, чтобы заплатить за аренду трибун. - Не то что в прежнее время, - согласился Джино. - Помню, когда... - Ладно, неважно, - сказал Поллетти. - Ты проверил: ни у кого нет с собой оружия? - Конечно, - кивнул Джино. - Мне совсем не хочется видеть, как тебя прикончат во время работы. - Мне тоже, - пробормотал Поллетти, мрачно глядя вдаль. Наступила непродолжительная неловкая пауза. - Уже шесть часов сорок семь минут, Марчелло, - нарушил молчание Джино. - Неужели? - язвительно отозвался Поллетти. - Тебе скоро выходить. Осталось меньше пяти минут. Как ты себя чувствуешь? Поллетти молча состроил зверскую гримасу. - Знаю, знаю, - сказал Джино. - Ты всегда так чувствуешь себя перед выходом к аудитории. Но мы ведь можем легко справиться с этим настроением, правда? Проглоти вот это. Он протянул Поллетти стакан воды и крошечную овальную красную таблетку. Это был лимниум, один из новых наркотиков, способных усиливать так называемый "фактор экспансивности" в человеческой психике. [267] - Мне он не нужен... - запротестовал Поллетти, однако проглотил таблетку и запил водой. Затем, примирившись с судьбой, проглотил таблетку с пурпурно-белыми полосами гнейа-Па - недавно созданный препарат для повышения обаяния, выпускаемый фабриками концерна "Фарбен". Далее последовали: маленький золотой шарик дармаоида - средство ограничения человеческого общения, производимое лабораториями Хайдарабада, затем тщательно рассчитанная по времени действия ампула лакримола в форме слезы и, наконец, капсула гипербендикс в виде фигурки волка - новейшее лекарство, повышающее психическую энергию. - А теперь как ты себя чувствуешь? - спросил Джино. - Как-нибудь справлюсь, - ответил Поллетти. Он наморщил лоб и взглянул на часы. Принятые лекарства начали действовать. Он вскочил со стула и бросился к гримировальному столику в углу домика. Там он снял костюм и натянул белую пластиковую тогу, повесил на шею копию барельефа Солнца индейцев майя, сделанную из металла, имитирующего бронзу, и надел белый кудрявый парик. - Как я выгляжу? -- бодро спросил он. - Великолепно, Марчелло. Ты выглядишь просто великолепно, - ответил Джино. - Откровенно говоря, ты еще никогда не выглядел так хорошо. - Это ты серьезно? - Клянусь всем, что мне дорого в жизни, - привычно произнес Джино и посмотрел на ча[268] сы. - Осталось меньше минуты! Иди, Марчелло, и потряси всех! - Мне кажется, сегодня я произведу настоящую сенсацию, - заметил Марчелло и величественной поступью двинулся к двери. Джино смотрел ему вслед, чувствуя, как у него перехватывает горло. Он знал, что видит перед собой настоящего бойца; кроме того, его беспокоили болезненные спазмы, предвещающие расстройство желудка.