Десятка (сборник)

Пока нет. Как дальше будет, не знаю, а пока – нет. Я и Гоа как будто специально созданы друг для друга… Солнце, море и трава – что еще человеку надо? Ладно, что это мы все про меня и про меня? У тебя ж, Игореша, тоже вроде бы дела начинают налаживаться, судя по твоим последним имэйлам… А то, что контора левоватая, так это все ерунда. У меня знакомые через крупную контору квартиру продавали, и прикинь – они им назвали цену на двадцать косых меньше, чем покупателю. То есть, кроме официальной комиссии, которая, сам понимаешь, не маленькая, контора себе в карман кладет еще двадцать косых – по черному, не заморачиваясь насчет документов, налогов и тому подобного… Так что, не парься насчет всяких там алкашей…

* * *

Смирнов и Игорь сидят за кухонным столом. Смирнов поднимает граненый стакан с водкой, держит в руке, смотрит на него.

Смирнов

Я все понимаю – ты на квартиру мою нацелился… Но я ее не отдам…

Смирнов залпом выпивает водку.

Смирнов

Квартира – это все, что у меня есть… Даже не у меня. Я ее Катьке завещал, дочке… Вырастет – ей же надо где-то жить будет, не с родителями же всю жизнь, как я… Так что, со мной можете делать, что хотите, а квартиру…

Игорь

Твои дела херовые. И я тут ни при чем. Если я уйду, придет кто-то еще. Или заставят подписать документы, или, если не подпишешь… Ну, короче, ты сам понимаешь. У тебя один выход – бери все документы на квартиру и уезжай. Куда – неважно. На месяц или на два, пережди пока… А там, может…

Смирнов

(улыбаясь)

А на хера ты мне все это говоришь, а? Тебе что, сильно надо? Ладно, шучу, не обижайся… Я тебе сказал уже, что если б не Катька…

Игорь.

Еще раз повторяю. Уезжай. Прямо сейчас.

Смирнов смотрит Игорю прямо в глаза.

* * *

Игорь и Света идут по большому магазину хозтоваров. Магазин украшен к Новому году. Игорь катит тележку, в которой лежат всякие необходимые вещи для дома – моющие средства, посуда и т. д.

* * *

Игорь и Света подходят к подъезду. Оба несут пакеты. Идет снег. Из припаркованной машины выскакивают директор агентства, Николай и еще двое мужчин. Трое хватают Игоря, тащат за гаражи-«ракушки». Четвертый заламывает Свете руку, зажимает рот, тащит вслед за ними.

За гаражами двое, включая Николая, держат Игоря, директор стоит перед ним. Еще один мужчина держит Свету, одновременно зажимая ей рот. Света пытается вырваться.

Директор

Ты что, думал, что можно вот так вот взять и исчезнуть с концами, да? Признавайся, кому ты своего алкаша перепродал?

Игорь

Никому.

Директор

Ты это знаешь, кому можешь сказать? Только не мне, понятно? Я таких, как ты, знаешь уже сколько видел?

Игорь

Никому я его не перепродавал…

Директор

Только он вдруг куда-то слился, да? Со всеми документами на квартиру? Когда уже на сделку практически вышли… Короче, мы из-за тебя потеряли сделку… Взять с тебя, конечно, нечего, но, хотя бы…

Директор со всей силы бьет Игоря кулаком в лицо, потом ногой в живот. Державшие его, отпускают Игоря, он падает на землю. Все трое избивают его ногами.

Света пытается вырваться. Мужчина крепко держит ее.

* * *

Избиение закончилось. Все четверо уходят. Света подбегает к Игорю, помогает ему приподняться, сесть, сама садится рядом с ним на снег.

Наши (повесть)

Короче, всю эту бодягу Вэк задумал. Если б не он, то ни хера бы не было.

Сижу на остановке на Моторном, делать не хуй. Курю. Подходит Вэк – я его редко вижу счас, он как со Светкой начал жить, особо по Рабочему не шарится.

Привет, привет, туды-сюды, а знаешь, мы со Светкой едем отдыхать. – Куда? На Нарочь? – Не, какое, бля, на Нарочь? У Египет. Шармальшэк. И я тогда: а сколько это стоит? – Полштуки баксов с носа. Ну и билет в Москву на поезде, там самолет с Москвы. У нас не знаю, есть еще аэродром или давно зарос травой.

Ну и, короче, я прикинул: полштуки баксов – это трохи больше, чем лимон. А у Москву билет туда-назад, ну сколько? Наверно, тысяч сто, если брать общий. За все, короче, лимон-сто. А баба мне как раз оставила лимон-шестьсот. По типу, собирала, чтоб похоронили, а как помёрла – деньги дали, счас Лукашенко всем дает на похороны триста тысяч. На гроб и чтобы ямку выкопать, на кладбище завезть. Если попа там брать или оркестр, то не хватит. Но баба мне сама все время говорила: мне ни попа не надо, ни оркестр, я у жопе видела попа, чтоб он еще там надо мной кадилом трёс вонючим. И музыкантов, этих сраных алкашей, чтоб тоже не было.

Короче, деньги я забрал. Сначала матка не хотела отдавать, но хули она сделает? Я ж только с зоны, денег нет. Она мне говорит: иди живи у бабин дом, будешь водить, кого захочешь, а то все говоришь, что ты из-за меня один, без женщины. Но разве у бабин дом ты бабу приведешь? Если увидит, что посцать – на улицу идти, то не пойдет. У баб сейчас пизда не дура. Им надо, чтобы все там чики-пуки. Я матке говорю: продай ты хату эту бабину и мне купи квартиру. Она: откуда здесь возьмется на квартиру? Там хата вся сгнила наполовину, и черви съели весь чердак. За нее десять тысяч баксов не дадут, а счас квартира знаешь, сколько стоит?