Десятое Блаженство (СИ)

Зря пустыню обзывают унылой, нет, есть в ней и красота своя, и даже очарование. А уж какая ночью опускается тишина — небывалая, неземная…

«Ну, только не в эту ночь!» — шорохи и веселые смешки выдали чье-то приближение.

— Не пугайтесь, — сказала тьма голосом Инны, — это мы!

— Учтите, сидячих мест нема! — отозвался я строгим голосом кондуктора.

— А мы с собой принесли! — хихикнули в ответ.

Рита с Инкой примостились на хлипкие фанерные ящики.

— Хорошо сидим!

— Мы, вообще-то, Наташку искали, — «главная жена» осторожно заерзала на шатком седалище. — А то пошла-а куда-то, одна, и вся такая подавленная…

— Как пюре, — натужно пошутила Талия.

— Это ты из-за этого… — вполголоса спросила Инна. — Из-за Дерагази?

— Да наверное… — промямлила Наташа, непроизвольно напрягаясь. — Представляете, я до сих пор «Лезвие бритвы» не читала! Так только, пролистала местами… Как попадется его паскудное имя, так у меня внутри всё прямо переворачивается!

Она смолкла, и в зыбкой тишине были слышны лишь смутные голоса за холмом, да потрескивание костра. Я крепко задумался, глядя на пламенеющие язычки, а Ивернева заговорила, глуховато и негромко:

— Мама рассказывала, как Ефремов приезжал к нам… Целый вечер просидел, всё выспрашивал — и записывал в тетрадь. Мамулька ничего не скрывала, просила только, чтобы Иван Антонович изменил в романе ее имя… Впрочем, вру — ни писателю, ни даже мне она так и не открыла, как Дерагази сумел завлечь ее в свои темные дела. Моя мама… Она сама родом из сибирских казаков с Алтая, из Шерегеша. И звали её вовсе не Наталья Черных, а Таисия Абрамова…

Наташа отстегнула подвеску, и протянула мне.

— Те самые серые камни… Князь Витгенштейн купил эту вещь у Денисова-Уральского… Только автор «Лезвия бритвы» немного напутал. Я читала пролог, там он пишет, что подвеску украшал ярко-желтый топаз, а это неверно… — Талия проговаривала слова замедленно, словно оттягивая неизбежное признание. — Тот ювелир… Он использовал только русские самоцветы, а желтые топазы добывают в Бразилии. Здесь вот — уральский гелиодор. Красивый, правда? Его еще «золотым бериллом» называют…

Я задумчиво держал украшение на ладони, покачивая так, чтобы слабый свет костра преломлялся в гранях — крупный гелиодор будто копил в себе чистое янтарное сияние, а льдистые серые кристаллы рассыпали неожиданно теплые выблески.

Давняя тайна Наташки, мучительная для нее, взволновала меня. Войти в соприкосновение с живыми героями любимой книги! Каково? Ты-то держал их за прекрасную выдумку, а они — живые, чувствующие радость и боль!

Сдерживая эмоции, я жадно внимал Наташе.

— Мама реально приехала в Ленинград… году так в пятьдесят пятом — поступать в ЛГПИ, где ей и промыл мозги «археолог» Вильфрид Дерагази, — проговаривала подруга голосом, немного отстраненным, словно вчуже. — Он тогда добыл для мамы липовый паспорт на имя Натальи Павловны Черных, и велел втереться в доверие к Мстиславу Иверневу… Проникнуть к нему на квартиру и похитить дневники его отца, умершего в блокадном сорок втором.

А дальше, как и в романе, что-то в сказочке пошло не так. Мстислав Максимилианович понятия не имел, что был паранормом, а «Тата Черных» тем более не знала про доставшуюся ей по наследству «закладку» в геноме. Факт в том, что, лишь встретившись взглядами, они оба испытали дофаминовый шок такой силы, что противостоять ему было невозможно…

Я молча кивнул, отлично помня ту нещадную тягу к Наташе, что мучала меня. Мои ноздри дрогнули, словно улавливая чудный аромат «кофе по-бедуински». Какое счастье, что Наташа переложила тогда запретные прянности! Или дело вовсе не в «эликсире любви»?..

Талия вытянула руки к костру, вяло пошевеливая пальцами — ветерок из Негева долетал зябкий.

— Дерагази, узнав, что «Тата» реально влюбилась в Ивернева и собралась замуж по липовому паспорту, пришел в бешеную ярость, стал маме угрожать, гад такой… Ясное дело, «Тата» вынуждена была бежать, перед этим рассказав всю правду Евгении Сергеевне, матери Мстислава…

Гибко изогнувшись, «златовласка» разворошила костерок гибкой веткой, затем и ее бросила на угли. Вспыхнули синие огонечки, глодающие лозу.

— Через пару недель, когда мама вернулась в родные пенаты, выяснилось, что её скоротечный роман с Иверневым без последствий не остался… — Ната слабо улыбнулась. — Родилась я. А дальше всё развивалось совсем по иному сценарию — никакой чёрной короны итальянцы не нашли, а Вильфрид Дерагази неожиданно исчез, вместе с украденными «серыми камнями»…

— А Мстислав? — выдохнула Инна, кругля глаза. — Он искал твою маму?