Я встал, потянулся, поотжимался… Влез в модные шорты-«пифагоры», и задумчиво скосил глаза. Спина, главное, шоколадная, а спереди не загорело. Ну, так… Трудно копать, вывернувшись к солнцу пузом!
«Ничего, — подумал я, — весь апрель впереди! Надейся и жди…»
Бледный живот просительно заурчал.
— Цыц, утроба ненасытная…
Надеяться на то, что в десятом часу мне накроют стол к завтраку, я не стал. Уж не настолько наивен — Альбина «блатных» не выносит…
Мои губы изогнулись в улыбку. Поразила меня одноклассница! Такая тихая, такая робкая… Ага! Осмотрелась, освоилась маленько… Постучалась к Гайдаю — и предложила себя на роль «стряпухи». Мэтр тут же кликнул Нину Павловну — и Алю мигом оформили!
Я смешливо фыркнул, припоминая, как возликовали звезды, узнав, что их будут кормить вкусной и здоровой пищей. Даже подлизываться стали к Альке, развивая у той «комплекс полноценности». А «завстоловой» сразу заявила, уверенно и энергично, как истинная фрекен Бок: «Завтрак с восьми утра до полдевятого. Вопросы есть? Вопросов нет!»
Ничего, я запасливый… Порывшись в багаже, выудил банку тушенки и пакет с парой «Кунцевских». Ну, и навернул.
А еще у меня заначена баночка кофе со сгущенкой… И маленький кипятильничек.
Наши техники с шести часов заводили дизель-генератор, его сытое урчание едва доносилось, не пугая рассветные сны. Затащив в палатку удлинитель, я повторил утренний ритуал «главной жены». Дождался, пока над кипятильником, опущенным в кружку, завьются токи нагретой воды, успокоено кивнул — и с отложенным трепетом вскрыл пакет Дерагази.
Там я нашел пожелтевшие страницы, испещренные санскритскими закорючками, и скрепленные ржавой скрепкой с распечатанным переводом. Скорее, даже пересказом, излагавшим суть без индийской витиеватости. Глаза будто сами ловили полузнакомые строки:
«Та самая легенда! — похолодел я — Неужели всё правда? Или только в „Альфе“ сохранились источники?»
Тут мне припомнились вчерашние слова Инны. А и в самом деле… Почему бы не привлечь Изю? Заслужил!
Улыбаясь, я встряхнул плотный, обрезиненный пакет, и оттуда с шорохом выпал еще один листок. Совсем иного содержания.
Это была страница лабораторного журнала, заполненная неким «Д. П. Григорьевым, проф. кафедры минералогии».
Я лишь догадливо покивал. Всё правильно — Дерагази похитил из лаборатории Горного института и подвеску от Денисова-Уральского с серыми камнями, и страницы с их описанием… Вот только реал разошелся с книгой — в моих руках подрагивал один-единственный листок, тронутый короткой записью:
Любопытно, что строчки, прописанные аккуратным почерком «проф. минералогии», были небрежно обведены красным карандашом, а рядом поставлен жирный вопросительный знак.
Карандашиком наверняка орудовал Дерагази, но вопросы затеребили и мой мозг.
«Ну, эту-то тайну мы пока Изе доверять не будем, — подумал я, чуя подступающий азарт, — не его епархия, и… И вообще!»
Окончательно распотрошив багаж, я вынул из сумки «портативную персональную ЭВМ», как в Союзе окрестили ноутбук, упорно не желая пачкать язык англицизмами.
В отличие от первых моделей, моя ПЭВМ похудела на пару килограмм, а вот число герц изрядно подскочило.
«Ампарикс» рулит…'