Десятое декабря

Ха. Картонная тюрьма теперь была заполнена знаменитостями. Как это случилось? Он явно пропустил выходы Макса из «Автомобили Макса», Эда Бердена из «Стейк-н-Ролл» и пугающе тощих хиппи братьев-близнецов, владельцев «Кофелюба».

Блондинка теперь молчала, стояла, опустив голову, словно ждала, когда ее многоопытная глубокомысленность преобразуется в прочувствованную сногсшибательную речь, которая раз и навсегда утвердит ее самой большой страдалицей в городе.

– Друзья, мы подошли к самой важной части, – тихо сказала она. – А это наш аукцион. О котором ни слова. Без вас, друзья, вы знаете что? «КрэкуНет» – это всего лишь несколько ребят, проникнутых категорическим неприятием наркотиков, несколько ребят в странных одеяниях, сидящих в собственных домах. Запишите вашу ставку, кто-нибудь к вам подойдет. Позднее, если выигрыш достанется вам, знаменитость, на которую вы ставили, пригласит вас на обед.

Что, уже закончилось?

Вроде бы закончилось.

Можно ли ему ускользнуть?

Можно, если низко пригнуться.

Если он низко пригнется, то, наверное, получится. Он пригнулся и сделал ноги, а блондинка продолжала болтать.

В раздевалке он увидел одежду Донфри, сваленную на стул: дорогие брюки со стрелками, прекрасная шелковая рубашка. На полу – ключи и бумажник Донфри.

Очень похоже на Донфри – мусорить в абсолютно приличной раздевалке.

Ну, а что злиться на Донфри? Донфри ему ничего плохого не сделал. Он, пытаясь быть вежливым, просто прокомментировал ситуацию. Пытался проявить милосердие. К человеку, который ниже его.

Рустен шагнул вперед и пнул бумажник. Вау как он заскользил. Прямо под штабель труб. Словно хоккейная шайба. Остались ключи, одинокие теперь, они лишь подчеркивали отсутствие бумажника. Опаньки. Он может сказать, что случайно задел бумажник ногой. Что отчасти было правдой. Он не собирался делать ничего такого. Просто захотелось пнуть, он и пнул. Он был человеком импульсивным. Это было его положительной стороной. Так он и магазин купил, который не приносил прибыли. Он пнул связку. Какого дьявола? Зачем он это сделал? Ключи заскользили еще лучше бумажника. Теперь бумажник и ключи были глубоко под трубами.

Боже, плохо-то как. Плохо, что он их туда случайно загнал.

В раздевалке шумно появился Донфри; он громко говорил по сотовому уверенным голосом.

Она в порядке, орал Донфри. Нервничает, но вся в нетерпении. Храбрится. Держит хвост пистолетом. Малышка – чистое золото. Никогда не отлынивала: белье в стирку вниз приносила в свой день, мусор на улицу таскала. Всю неделю не спала. Перевозбужденная. Чего ей больше всего хочется? Бегать вместе с классом в физкультурном зале. Представь: ты всю жизнь хромаешь, потому что у тебя искривленная нога. Наконец врачи находят способ ее вылечить. Да, было страшновато, господи Иисусе, стяжка в буквальном смысле сломалась и искривила ногу. Бедняжка, она столько ждала. Им нужно было пошевеливаться, заехать за ней, отвезти на место. Они опаздывали, аукцион все никак не заканчивался. Наверное, следовало пропустить этот аукцион, но дело уж больно важное.

Рустен быстро закончил переодеваться и вышел из раздевалки.

Фигасе, о чем это было? Одна из эльфов явно оказалась вовсе не такой совершенной, как можно было…

Одна из эльфов хромала? Он что-то не помнил.

Как это печально – болезни детей; ведь дети наше будущее. Он бы что угодно сделал, чтобы помочь такому ребенку. Если бы у кого-нибудь из мальчиков была кривая нога, он бы горы свернул, чтобы ее выправили. Банк бы ограбил. А если мальчик – девочка, то дело еще хуже. Кто пригласит косолапую, или кривоногую, или еще какую на танец? Вон сидела твоя дочь с костылем, вся такая нарядная, но не танцевала.

Ветер носил сотни фрагментов сухих листьев по парковке «ФлэпДжеккерс». Птица, сидевшая на отбойнике, взлетела, когда листья понесло к ней. Глупые листья – им никогда не поймать эту птицу.

Если только он не убьет ее камнем и не оставит лежать там. Они будут так ему благодарны, объявят Королем листьев.

Ха-ха.

Он злобно пнул горку листьев.

Черт. Ему захотелось плакать. Почему? Что случилось? Отчего он так загрустил?

Он поехал по городу, в котором прожил всю жизнь. Вода в реке стояла высоко. У начальной школы появилась новая велосипедная стойка. Когда он проезжал мимо «Псарни Флэннери», миллионы собак, как обычно, прыгали на сеточную ограду.

Рядом с псарней находилась «Греческая кухня Майка». Как-то раз, когда он учился в своем жутком седьмом классе, мама повела его к Майку выпить колы.

– Что у тебя за проблемы, Ал? – спросила мама.

– Все меня обзывают жирным, – сказал он. – А еще говорят, что я хитрожопый и люблю командовать.

– Ну, что ж, Ал, – сказала она. – Ты любишь командовать, и ты жирный. И я думаю, ты довольно хитрожопый. Но знаешь, что еще про тебя можно сказать? У тебя есть то, что называется нравственная храбрость. Если ты знаешь, что поступаешь правильно, то ты так и будешь поступать, чего бы это ни стоило.