Десятое декабря

Сестра Вэл сказала, Почему бы тебе не попробовать стать следующим ДжФК? И он выставил свою кандидатуру на выборах президента класса. Аллен купил ему шляпу из пенопласта. Они сидели вместе, расписывали ленту на шляпе фломастерами. «ПОБЕДИ С ЭБЕРОМ!» А сзади: «ОН КЛАССНЫЙ!» Аллен помог ему записать пленку. С маленькой речью. Аллен куда-то унес пленку и вернулся с тридцатью копиями, «чтобы раздать».

– У тебя отличное послание, – сказал Аллен. – И ты невероятно красноречив. Ты сможешь.

И он смог. Победил. Аллен устроил для него победную вечеринку. С пиццей. Пришли все ребята.

Ах, Аллен.

Добрейший человек. Брал его с собой плавать. Учил его декупажу. А как Аллен терпеливо его расчесывал, когда он пришел домой со вшами в волосах. Ни одного грубого слова и т. д., и т. п.

И совсем по-другому, когда зачались страдания. Начались. Черт побери. Все чаще и чаще его слова. Куда-то набекрень. Все чаще и чаще его слова совсем не те, которые хотеть.

Хотел.

Когда начались страдания, Аллен взбесился. Говорил такие вещи, каких никто не должен говорить. Матери, Эберу, парню, который приносил воду. Из застенчивого человека, который всегда одобрительно похлопывал тебя по спине, превратился в высохшую бледную фигуру на кровати, кричащую ПИЗДА!

Только у него получалось с каким-то жутковатым новоанглийским акцентом – ПЕЗДА!

Когда Аллен в первый раз прокричал ПЕЗДА! за этим последовал забавный миг, во время которого они с мамой смотрели друг на друга, пытаясь понять, кого он назвал ПЕЗДА. Но тут Аллен поправился для ясности: ПЁЗДЫ!

Стало ясно, что он имеет в виду обоих. Какое облегчение.

Они от смеха чуть животы не надорвали.

Черт возьми, сколько он тут простоял? День шел на увалень.

Убыль.

Я честно не знал, что делать. Но он все сильно упростил.

Взял все на себя.

Так что ничего новенького?

Вот именно.

А теперь Джоди и Томми.

Привет, ребята.

Сегодня большой день.

Я что говорю, конечно, было бы неплохо иметь возможность попрощаться по-людски.

Но какой ценой?

Вот именно. И смотрите-ка: он ведь знал.

Он был отцом. И поступил как отец.

Отец облегчает бремя тех, кого любит.

Избавляет тех, кого любит, от мучительных сцен прощания, которые могут сниться потом до конца дней.

Вскоре Аллен стал ЭТОТ. И никто никого не собирался винить, если кто-то избегал ЭТОГО. Иногда они с матерью сидели на кухне, опасались вызвать гнев ЭТОГО. Даже ЭТОТ понимал правила игры. Ты приносил стакан воды, ставил его, говорил очень вежливо, Что-нибудь еще, Аллен? И ты видел, ЭТОТ думает, Все эти годы я был так добр с вами, а теперь я стал всего лишь ЭТОТ? Иногда там внутри присутствовал и прежний добрый Аллен, указывая глазами, Слушай, уходи, пожалуйста, уходи, я изо всех сил креплюсь, чтобы не назвать тебя ПЕЗДА!

Тощий, как жердь, ребра торчат.

В члене катетер.

В воздухе запах говна.

Ты не Аллен, и Аллен не ты.

Так ему сказала Молли.

Что касается доктора Спайви, то он не мог сказать. Не хотел. Рисовал маргаритку на бумажке. Потом наконец сказал, Ну, если откровенно? По мере того как эти штуки растут, они могут делать странные вещи. Но необязательно ужасные. Был у меня один пациент. Все время требовал спрайта.

И Эбер тогда подумал, Ты, дорогой доктор/избавитель/спасательный круг, сказал, что тот только все время требовал спрайта?

Вот так ты и попался. Ты думал, может быть, я только и буду что требовать спрайта. А потом ты вдруг – раз, и ты превращаешься в ЭТОГО, начинаешь кричать ПЕЗДА! срать в кровать, лупить по людям, которые пытаются тебя подмыть.

Нет, сэр.

Вот уж хер, любезный сэр.

В среду он снова свалился с медицинской кровати. И там на полу в темноте его осенило: я могу избавить их от этого.

Избавить нас? Или избавить себя?

Отойди от меня.

Отойди от меня, детка[36].

Пару раз откуда-то сверху дохнул ветер, и вниз по прямой полетели снежинки. Красота. Почему мы созданы такими, что многое из того, что происходит каждый день, считаем прекрасным?

Он снял куртку.

Милостивый боже.

Он снял шляпу и перчатки, засунул шляпу и перчатки в рукав куртки, оставил куртку на скамье.

Так они поймут. Найдут машину, пойдут по тропинке, найдут куртку.

Настоящее чудо. Что он добрался до этого места. Он всегда был крепким. Один раз пробежал полумарафон со сломанной ногой. После вазэктомии он очистил гараж, и никаких проблем.

Он лежал на медицинской кровати и ждал, когда Молли уйдет в аптеку. Это была самая трудная часть. Сказать ей пока-пока, будто не навсегда.