Десятое желание

…Катя тряхнула головой. Она по-прежнему сидела в машине, недалеко от своего дома. Урчал мотор, стеклоочистители сгоняли с лобового стекла легкие, как пух, снежинки. Валера смотрел на нее с интересом и легким беспокойством.

– Так куда ехать, Катюша?

Катя назвала адрес курсов английского.

Весь день мело. Возвращаясь домой, Катя оставила орхидеи на снегу возле ближайшего подъезда. Белые на белом. Они смотрелись так беззащитно… Катя отвернулась.

* * *

Ян знал, что бегать на сильном морозе не следует, но уже две недели – с тех пор как Кэт решила «подумать» – каждое утро и каждый вечер надевал спортивный костюм, засовывал под шапку наушники плейера и отправлялся на пробежку вдоль железной дороги. Полтора часа такого марафона вытесняли из головы мысли о Кэт. С каждым днем времени требовалось все больше.

Внутри Яна созревала ревность – совершенно незнакомое ему чувство.

Он понимал, если женщина тянет время, она либо боится, либо выбирает. Кэт его не боялась, иначе бы ушла.

Ян с точностью до минуты знал, когда Кэт должна вернуться из казино, и, если она задерживалась, не мог заснуть. Прожигал взглядом дыру на часах – и каждый раз казалось, что цифры, показывающие время, не меняются слишком долго.

А потом, когда Кэт возвращалась, он гадал, запах чьих сигарет она принесла с собой. Клиентов казино или тех молокососов-коллег, которые любили пропустить по стаканчику после смены? А может, и тех и других?

Если это клиенты, как они смотрели на нее? Не пытались ли завязать знакомство за пределами зала? А если это кто-то из тех, кто касается ее плеча, прежде чем сменить за игровым столом? Куда они ходят с Кэт после работы? Сейчас холодно. В клуб? Громкая музыка. Слов не разобрать, приходится сесть ближе друг к другу, почти вплотную. И вот они встречаются взглядами. Тот, не-Ян, обрывает фразу на полуслове, а потом склоняется к ее губам…

От этих образов Ян так сильно сжимал кулаки, что на ладонях появлялись отметины от ногтей. Он всерьез думал над тем, чтобы как-нибудь утром встретить эту компашку и отвести душу хоть на одном из ее представителей. Тогда, несомненно, станет легче. Но потом – намного хуже.

Бег помогал отсрочить момент, когда его самообладание исчерпается. Ян сам с собой делал ставки, сколько продержится, прежде чем случится что-нибудь непоправимое.

* * *

Валера встретил ее после смены в казино с охапкой орхидей. Вид у него был заспанный.

Катя рассмеялась.

– К такому графику, как у меня, непросто привыкнуть.

– Я упертый, – он заботливо приподнял воротник ее пальто. – Привыкну.

От этого признания у Кати заныло под ложечкой. Одно дело время от времени подвозить ее на курсы английского или на работу. И совсем другое – приехать в казино под утро, вразрез с собственным графиком. А заявить вот такое в глаза – словно предупредить. Катя склонила голову, будто наслаждалась ароматом букета.

– Просто хотел пригласить тебя на балет, – ослабил хватку Валера. – Сегодня вечером выступает театр Эйфмана, и у меня совершенно случайным образом оказалось два никому не нужных билета. Пока ты будешь думать над ответом, я подброшу тебя домой. Как тебе план?

План был так себе.

Если Валера отвезет ее домой, она вернется слишком рано. Ян заподозрит неладное, и разборок не избежать. Он и так уже несколько недель закручивал в тугую пружинку мысль о другом мужчине в ее жизни, и Катя все ждала, когда из коробочки выскочит чертик. Хотя знала, что все равно не будет к этому готова.

Но вот что любопытно. Когда Ян обвинил ее впервые, у Кати и в самом деле никого не было, так что появление Валеры не усугубило напряженную атмосферу в доме. Ян все также вглядывался в ее лицо, когда она возвращалась домой. Также пристальным взглядом осматривал ее одежду, словно искал улики. И однажды – правда, в этом Катя не была уверена – тайком обыскал карманы ее зимнего пальто.

Если она придет раньше времени, придется либо врать о такси, либо полчаса мерзнуть под подъездом, либо коротать время в машине с Валерой.

– Сегодня была непростая смена, – сказала Катя, когда Валера распахнул перед ней дверь машины. – Игрок спустил на рулетке пятнадцать тысяч, швырнул в меня фишками и в очень агрессивной манере рассказал, что делал с моей матерью. В общем, мне бы не помешал бокал пива.

– Понял! – обрадовался Валера.

Его реакция польстила.

Через пару минут машина подрулила к клубу, его зеркальные стекла отражали занесенную снегом улицу.

– Меня пустят в такой одежде? – спросила Катя, поглядывая на претенциозную вывеску, сияющую белыми огоньками.

– Пустят, ты же со мной.

Они сели за дальний столик. На сцене бодро вытанцовывали полуголые девушки в павлиньих перьях. Им подыгрывал маленький оркестр, в котором основную партию исполняли ударные.

Вскоре подошел официант, вышколенный, как менеджер Макдональдса. Он поставил перед Катей бокал темного ледяного пива, а перед Валерой – чашку кофе.

– Прости, от меня пахнет как от пепельницы, – извинилась Катя, разглядывая представительных посетителей.