Десятый дневник

Учился всюду я на пять.
Но, весь мой ум употребя,
мне ни Россию не понять,
ни самого себя.

* * *

Я думаю сейчас (опять и снова),
что главная опасность – в алчной пасти,
что всякой жизни лучшая основа —
далёкость от любой какой-то власти.

* * *

Есть люди – они люто одержимы
идеями добра в годах лихих,
и все благополучные режимы
охотно избавляются от них.

* * *

Наша память жестоко разборчива,
и её не отучишь, заразу:
всё, что душу травило и корчило,
вспоминается ярко и сразу.

* * *

Моё врождённое еврейство
сидит во мне живым железом.
Легко я врос бы в европейство,
но у меня конец обрезан.

* * *

Слишком я скажу, возможно, грубо,
но признать же надо, ёлки-палки:
этот тип упал, конечно, с дуба,
а на дубе том росли фиалки.

* * *

Увы, но про убогий разум мой
я правду не искал – пришла сама:
мой ум кипит, но мысли – ни одной,
а каша в голове – не пища для ума.

* * *

В любой живой материи есть дух,
участвуя во всём, что совершается,
а если он отравлен и протух —
материя гордыней утешается.

* * *

Кто ищет пути просветления
для всехнего общего блага, —
согласной любви населения,
увы, не дождётся бедняга.

* * *

Всё, что в наших душах искалечено
за былые тягостные годы,
слабо и поверхностно залечено
воздухом нахлынувшей свободы.

* * *

Всюду властители знают, как надо
лучше народ воспитать:
яростной стаей становится стадо,
чтоб одиночек топтать.

* * *

Повсюдных войн тяжёлый топот
и повсеместный грохот маршей
не заглушат любовный шёпот
во всех углах планеты нашей.

* * *

Меня и в рай не слишком тянет,
мне веселей, где шум и гнусь;
в садах небесных скучно станет —
и я в чистилище вернусь.

* * *

Ошеломлён и ошарашен
довольно часто я бывал:
я от любой пустой параши
доверчиво охуевал.

* * *

Ещё один ушёл средь бела дня.
Нечасто, но бывал он в нашем доме.
А в книжке телефонной у меня
ещё один теперь зачёркнут номер.

* * *

Я глупости творил, я был судим,
я зол бывал, безжалостен, вульгарен,
однако я любил и был любим,
за что судьбе я очень благодарен.

* * *

Я где-то это вычитал у греков,
и мне признать сейчас уже несложно,
что многих на планете человеков
назвать людьми условно только можно.

* * *

Людского стада пастухи
и сотворители культуры
в интимной жизни – петухи,
и потому к ним липнут куры.

* * *

Живу теперь весьма я неказисто,
туман в душе моей на склоне лет;
устал изображать я оптимиста,
однако пессимизма тоже нет.

* * *

В наших душах вьются песни,
вследствие чего
много смысла в жизни, если
не искать его.

* * *

Да, я уже изрядно стар,
уже почти на дне,
но пить божественный нектар
ещё доступно мне.

* * *

«Сегодня секс – обыденное слово,
не тратишь на него душевных сил», —
заметил Дон-Жуану Казанова
и дам по телефону пригласил.

* * *