Десятый мертвец

Сайфихан Нафиев остановил свой взгляд на трупах, пытаясь определить, — нет ли среди них знакомых, а в голове замелькали невеселые мысли о смерти; чем она, старуха с острой разящей косой, отталкивает от себя людей: страхом ухода из жизни, страхом за судьбу близких, страданиями от физической боли, адскими душевными потрясениями, горечью несбывшихся надежд, переживанием, тревогой за судьбу своих дел, переживанием за горе, доставляемое родным из-за своей предстоящей кончины, наконец, самим небытием.

Мысли прокурора прервал резкий скрип тормозов подъехавших «Жигулей». Шофер, молодой человек лет двадцати трех, с напряжением всматривался в происходящее. Нафиеву показалось, что на лице водителя застыла тень то ли страха, то ли растерянности.

— Сержант! — позвал прокурор стоящего неподалеку милиционера и махнул рукой в сторону подъехавшей машины. — Проверьте, кто такой?

Водитель «Жигулей» вел себя как-то нервно. В багажнике его машины кроме кувалды и зубила ничего не было обнаружено. Он объяснил, что возвращается с садового участка и весь сегодняшний воскресный день махал, как молотобоец, кувалдой, уплотняя камни в траншее под фундамент хозблока. Хотя объяснение хозяина «Жигулей» и было вроде бы правдоподобным, но Нафиев этим не удовлетворился:

— Отправьте-ка его в отделение милиции. — Дежурный по городу недоуменно посмотрел на прокурора. — Отправляйте, отправляйте, — добавил он быстро, записывая номер автомашины, и снова направился к зданию спецсвязи.

Тем временем дюжина проворных пожарных сделали свое дело: огонь потушили, но чад от дыма и пара еще густо стелился в комнатах первого этажа, мешая следователям провести первоначальные следственные действия.

Осмотр места происшествия начали с красного уголка второго этажа. Там в полумраке, который рассекали лучи карманных фонариков, обнаружили еще один, уже третий по счету труп мужчины. Мертвец лежал на полу спиной кверху. Бурые пятна крови неровными кругами расплывались от плечей до пояса.

— Колото-резаные раны спины, — ровным протокольным тоном проговорил следователь Шарафетдинов[1], опускаясь на корточки. Он осторожно ощупал, как ощупывают опытные археологи хрупкую вещицу, найденную при раскопках, затылок трупа и тем же тоном произнес:

— Пулевое ранение в голову. — И как бы размышляя, поникшим голосом добавил: — А вот что в первую очередь последовало: удары ножа или выстрел — сам Аллах в этой темной ситуации затруднился бы ответить.

Что следователь имел в виду: скверную видимость или сложность ситуации для расследования? Окружавшие не поняли. Скорее всего и то и другое. Действительно, электрического света не было, и очертания трупа даже вблизи растворялись в туманно-серой густоте, колыхающейся, точно студень, в мечущихся лучах фонариков.

Одежда на трупе, местами насквозь пропитанная кровью, больше напоминала брезент бурого цвета, а не тонкий шивет. Вспышки фотоаппаратов, в мгновение ока разгоняя мрак, выхватывали мертвеца с разных ракурсов, точно они должны были дать безотлагательный ответ: кто этот мерзавец, сотворивший это тягчайшее деяние.

Прокурор Нафиев, наклонившись над убитым фельдъегерем, негромко проронил:

— Если его ударили ножом, а затем произвели контрольный выстрел в голову, то это значит: убийца был знаком жертве. И для других тоже. Если же это был никому не известный гастролер, то он уже с порога должен стрелять во всех и вся: фельдъегеря-то вооружены пистолетами.

Нафиев резко выпрямился:

— Где здесь хранится оружие?! А ну, быстро проверьте, цело ли оно!

Один из работников казанской прокуратуры бросился искать оружейную комнату.

Нафиев лихорадочно посветил фонариком по сторонам, затем, как охотник, почуявший след где-то рядом затаившегося крупного зверя, несколько возбужденный, начал нашаривать рукой по полу у изголовья мертвеца.

Следователь Шарафетдинов, понимая, что ищет его шеф, как бы подбадривая, произнес:

— Пуля вошла в затылок и вышла из левого глаза. Стало быть в полу она, проклятущая, застряла. Ежели, конечно, убийца добивал своего знакомого уже лежащего.

— Кажется, есть! — прокурор посветил в углубление размером с наперсток.

Вскоре из пола выковырили девятимиллиметровую пулю от пистолета «Макарова».

— Сайфихан Хабибуллович! — влетел в комнату молодой сотрудник прокуратуры, переводя дыхание. — Сейф очищен! Оружие украли! Более шестидесяти пистолетов унесли. И около семисот патронов к ним тоже…

Буквально вслед за ним в красный уголок стремительно вошел коренастый, спортивного вида молодой полковник; то был начальник казанской милиции Искандер Галимов. В этот воскресный день он копался на своих шести сотках и не успел доехать до дома, как это печальное известие догнало его у железнодорожного вокзала. И вот теперь он здесь. Обследовал первый этаж.

— Там на первом этаже во всех помещениях трупы, — произнес полковник Галимов. — В общем, полегла вся смена. Будто какой-то злой дух мор напустил на всех, создавая зону смерти в этой двухэтажке…