Десятый отряд

– Не будут, – огорчил его магистр. – И это не прорыв. В случае Мары – насущная необходимость, иначе ей на опасной службе делать нечего. Но для существ правильнее развивать собственные силы, а по мере необходимости использовать артефакты. Это два разных пути – и их ни в коем случае нельзя перемешивать.

Диминик с ним согласился:

– Верно. Вот я обладаю природной ловкостью. Но если бы постоянно носил на себе защитный знак, то мое тело со временем бы расслабилось – отпадет нужда в любую секунду контролировать, откуда летит кулак ревнивого мужа. Лучше уж развивать природные таланты – они всегда сильнее.

Николас произнес уже спокойнее:

– И все равно это потрясающе. Кто бы мог подумать, что в сверхполиции не хватает профессиональных мошенников с их нестандартным умением выкручиваться из любых ситуаций… Диминик, я рад, что ты теперь с нами! – он изменил тон и без паузы продолжил: – А теперь убери свои грабли от моей девушки, гнида поганая!

Инкуб действительно прижал кончики пальцев к руке Марины, пока Риссая заканчивала зачарованную татуировку на ее предплечье. Мы все ее держали, чтобы случайно не дернулась от боли.

– Я же помогаю! – возмутился Дим.

А оборотень прорычал:

– Я тебе сейчас помогалки оторву.

Нашему командиру пришлось ретироваться, хоть и с веселым видом. Очевидно, как бы его ни начали ценить магикопы, но к своим женщинам никогда и на пушечный выстрел не подпустят. Служба службой, но инкубы отдельно, а невесты, подруги, жены и сестры – отдельно.

Аго прогнусавил со стороны:

– А наш крашеный блондинчик не такой тупой, каким кажется! Прекрасно знает, что Мара для него – единственная любовь, но он для Мары – лишь первый из сотни!

Диминик подошел к нему, хлопнул по протянутой ладони, сел на соседний стул и точно так же сложил руки на груди:

– Я бы и не выразился лучше, коллега.

Оборотень взвился:

– Я не крашеный! – Очевидно, что это было единственное обвинение, которое ему хватило духу опровергнуть.

Диминик деловито продолжил, обращаясь к троллю:

– Думаешь, ему теперь до конца дней отгонять от Марины всех инкубов?

– Только бы инкубов, дружище! – деланно вздохнул Аго. – Любого придется отгонять. Давай уж прямо – в крашеных блондинах недостатка нет, ей перебирать и перебирать, пока не определится. И на естественный жирок всегда найдется спрос. Нет ли какого-нибудь знака, чтобы и ее заставить на луну каждый месяц выть? А то ж бедолаге ни сна, ни покоя до конца его дней.

– Какая печальная судьба, – наигранно посочувствовал Николасу Диминик.

Мы с Риссаей, уже привыкшие к подобному, едва сдерживали смех. Когда тролль объединился с инкубом, у Николаса пар из ушей повалил. Он багровел, синел, но сжимал зубы, чтобы не вступать в бессмысленную перепалку. Маринка болезненными стонами хихикала. Зато у оборотня отпала охотка приходить на наши занятия: понял уже, что десятый отряд – это слаженная команда троллей, а не унылая фигня из воспитанных существ.

Я присутствовала при том моменте, когда Диминик Эйм отправился на свою первую легальную охоту. Тогда ректор Ришар лично явился к порталу, чтобы стереть его имя с ворот, повинуясь новому постановлению. Инкуб даже машину брать не стал – он хотел насладиться каждым шагом.

И уже в московском парке раскинул руки и расхохотался в небо:

– Свободен! Алё, Москва, слыхала? Твой любимец освобожден по амнистии! Здесь же никто во мне не сомневался?

Я похлопала его по плечу и с улыбкой поздравила:

– Да-да. Магикопы до сих пор не поняли, какой ты скользкий жук.

Он повернулся ко мне и кивнул, уняв восторженные вопли.

– Ты сейчас куда, Наташ?

Я посмотрела в ту сторону, где на выходе из парка была остановка общественного транспорта.

– Родителей навещу. А ты уж, пожалуйста, дуй в противоположном направлении.

Диминик посмотрел на меня внимательнее и серьезно уточнил:

– Бесишься, да?

Я не показывала своего раздражения, но предпочла ответить искренне:

– Есть немного. Мне даже думать противно, чем ты будешь заниматься сегодня. Потому я предпочту об этом вовсе не думать.

– Наташ, – его голос вдруг сделался мягким, а когда он немного наклонился, глаза оказались совсем близко к моим. – Ну как, по-твоему, я должен поступить? Если тебе совсем невыносимо – сегодня не пойду.

Я горько усмехнулась:

– Издеваешься? Не беси еще сильнее – иди и трахай все, что шевелится. Жаль, что инкубы сифилисом не болеют, так бы я хоть на возмездие надеялась.

Он улыбнулся – и мне показалось, что виновато. Хотя с чего вдруг ему чувствовать вину передо мной? Диминик кивнул и пошел в другую сторону, чтобы поскорее оставить меня в покое. Я несколько секунд смотрела вслед стройной фигуре. Кому-то сегодня повезет… Или, наоборот, не повезет? Это с какой стороны посмотреть.

Весь день я провела с родителями. Конечно, я не могла им рассказать обо всем честно, поэтому выдавала хорошо продуманную с Маринкой ложь. Но они видели, что я здорова и счастлива – и этого было достаточно, чтобы их успокоить.