Десятый принц

Как тут откажешься? Не хотел бы, а пришлось топать. Да и от сержанта приказ поступил всё-таки недвусмысленный: немедленно убрать отсюда всех аборигенов. Вот Десятый и двинулся в долины, стараясь держать спину прямо, вышагивая достойно, с присущим историческому моменту величием.

Сцена 29

Воистину укромное место для прочтения мемуаров давно усопшего свидетеля отыскалось непосредственно в номере гостиницы, где принц остановился вместе со всей делегацией. Правда, вначале Фредерик потребовал от начальника охраны проверить всё помещение на отсутствие жучков и видеокамер, и только после этого заперся там вместе с вещуньей.

Присутствие Марги он допускал сразу по нескольким причинам. Первая: вряд ли что можно скрыть от связующей вообще. Обладая древним артефактом, она и так при желании узнает всё. Второе: возможно, потребуется срочная подсказка, что делать дальше. Тот же шар может дать дельные советы по многим, весьма деликатным вопросам. Ну и третье: не хотелось оставаться одному в такую сложную минуту своей жизни. И так отношения с отцом были натянутыми в последние годы, а если рухнут ещё и последние иллюзии в отношении его невиновности, трудно было предвидеть собственную реакцию. Гадалка только за последний день стала намного ближе, понятнее и… роднее, что ли?

Но как наследник ни был лихорадочно возбуждён преддверием раскрытия тайны, прежде чем начать пролистывать подшивки газет, обратил внимание на то, чем подкрепляется после бурного визита на «аукцион» толстая вещунья. Она выпила лишь один полный стакан своей оранжевой жидкости, а налив второй, просто стала из него не спеша прихлёбывать маленькими глоточками.

– И это всё?! – поразился он, помня, как при первых встречах потеющая гадалка выпивала соки и прочие напитки кувшинами. – Тебе хватит два стакана твоей «Фанты»? Или ты вполне резонно ожидаешь скорого, наверняка ждущего нас ужина?

– Увы! Я на ужин не пойду, – призналась Марга и грустно вздохнула. – Уж больно замуж хочется…

– Ха! Если так будешь пить крашеную водичку, до встречи с женихом не дотянешь! – справедливо заметил принц, разложив подшивки на столе и всё с большим трепетом начиная их перелистывать. – Или ты всё-таки шутила?..

– Люйч не шутит… И ты очень скоро сам в этом убедишься… если мемуары отыщешь…

Не прошло и минуты, как наследник испанской короны резко выдохнул, отыскав желаемое. Это оказалось всего лишь шесть листков, вырванных из простой ученической тетрадки, исписанных слишком крупным, но вполне опрятным каллиграфическим почерком; пронумерованных в строгой последовательности; с выделенным заголовком-обращением старого слуги к читателю. Именно с него, несколько раз глубоко вздохнув и восстанавливая дыхание, принц начал чтение.

«Чувствую, что годы мои сочтены, а терзающая меня тайна не даёт права со спокойной совестью покинуть этот свет. Поэтому тебе, читающему эти строки, я доверяю самую сокровенную и самую неприятную тайну собственной жизни. Тебе решать, как поступить с полученной информацией и верить ли ей вообще. Но в любом случае, моя совесть перед всевышним останется чиста, я выскажусь, хотя и молчал почти сорок лет…»

Фредерик шумно выдохнул, выпуская таким образом накопившиеся эмоции. Старикан явно хитрил по поводу своей чистой совести. Упрятав свои мемуары-признание среди мусора, он фактически оставался уверен в том, что никто и никогда не отыщет листочки. Мало того, там не было названо титулов (кроме одного) и ни единого полного имени, так что человек, не сведущий в этом деле, просто отбросил бы прочитанные листки в сторону. А то и сразу швырнул в топку. Да и сам автор признания не назвался и подписи не оставил. Если смотреть с точки зрения нынешнего дня, то греха и в самом деле на слуге нет, мемуары увидели свет и попали в руки самого заинтересованного человека на планете.

Далее шло главное:

«…В тот злополучный день, а точнее говоря, в ту трагическую минуту, я случайно оказался возле покоев Хуана. Он как раз накануне прибыл в короткий отпуск-увольнение из военной академии. Несмотря на прежнюю грызню и рознь с младшим братом, они в тот день совсем как малые дети резвились, бегали, устраивая кавардак чуть ли не по всему дому. В первый раз я заглянул к ним, когда Хуан разбирал свой пистолет, показывая Альфонсо, как это делается. Вполне естественно, что я сразу обратил внимание на патроны, которые лежали в вазе: две снаряжённые обоймы и горсть патронов россыпью. Оружие ни в коей мере не игрушка, и граф[2] за этим следил очень строго, заставляя и нас присматривать.