Читаем Деспотизм Востока. Сравнительное исследование тотальной власти полностью

Доход с сельского населения рассчитывался различными способами. Иногда за основу бралось число взрослых мужчин, иногда - число 'голов' в семье, а иногда - земельные наделы. В Вавилонии земельный налог собирался даже с солдат, которые владели полученными за службу полями. Правительство могло потребовать в качестве общего земельного налога 20 процентов годового урожая. Для Нового царства Древнего Египта предполагается такой же официальный показатель. В Индии ближе к концу первого тысячелетия до нашей эры этот показатель составлял одну двенадцатую, одну шестую или одну четвёртую часть урожая. 'Артхашастра' разрешала царю в чрезвычайной ситуации взимать до одной трети (вместо одной четверти) урожая с земледельца, обрабатывавшего хорошо орошаемые земли. Много различных оценочных уровней зарегистрированы для конца эпохи правления династии Чжоу и имперского Китая. Первоначальные исламские налоговые предписания делали различия главным образом в соответствии с вероисповеданием, но постепенно различные обстоятельства, отличавшиеся в зависимости от времени и места, стали оказывать сильное влияние. Многие аргументы, касающиеся тяжёлого налогообложения, показывают, что под властью исламских правителей земельный налог не только был обременительным, но и имел тенденцию стать всеобщим, как и в других странах гидравлического мира.

Мы обсудили правительства, которые сохраняли неизменными официальные показатели, но большинство правительств предпочитало материальное удовлетворение моральному. Многие правители выходили за пределы буквы закона. Глиняные таблички Вавилонии указывают, что государство, которому теоретически было достаточно около 10 процентов, иногда поднимало налог до 1/5, 1/4, 1/3 и даже до половины урожая.

И это не всё. Платежи, которые фигурируют в официальных списках, являются в большинстве случаев ниже - и зачастую намного ниже - платежей, которые фактически получали сборщики налогов. Даже в наиболее рациональных из всех гидравлических государств высшим эшелонам бюрократии было трудно осуществлять полный контроль над своими подчинёнными. Часто не хватало подлинного усилия для завершения полной реализации.

Распределение совокупных налоговых поступлений между различными слоями и категориями чиновничества значительно варьировалось. Такие расхождения являются очень важными для распределения власти внутри бюрократии, но они не имеют существенного значения с точки зрения государства в целом. Финансовая мощь гидравлического аппаратного государства должна измеряться общей суммой налога, который вся бюрократия могла извлечь из всего неправительственного населения. Поражают масштаб и прочность гидравлической системы налогообложения, её отличие от систем Древнего Рима и городов-государств Древней Греции, где почти полностью отсутствовало всеобщее и прямое налогообложение, и её сравнение с откровенно слабой налоговой политикой феодальной Европы.

e Первоначально облагаемое налогом имущество было ограничено землями, рабами и животными, позже оно включало имущество всех видов.Назад

3.C.4. Конфискация

Гидравлическое государство, которое так эффективно утверждает своё финансовое могущество в сельской местности, проводит подобную политику также среди ремесленников, купцов и других владельцев движимого имущества, не защищённых специальными привилегиями. Этот факт настолько очевиден, что в данном контексте мы воздержимся от обсуждения методов, используемых для налогообложения ремесленного производства и торговли. Однако другая накопительная особенность гидравлического управления государством действительно заслуживает упоминания: захват значительного имущества путём открытой конфискации.

В союзе свободных людей возможно осведомиться о любых жертвах, которые необходимо совершаются для общего блага, и иногда можно использовать конфискацию как средство борьбы против преступников или людей, обладающих чрезмерной властьюf. Но произвольная конфискация в качестве общепринятой нормы является особенностью подлинно абсолютистского режима. Обладая общепризнанными неограниченными финансовыми претензиями, такой режим может изменять их по своему желанию. Кроме того, он может посягать на частную собственность даже после того, как все регулярные и нерегулярные налоги были оплачены.

На более простой стадии государственного и классового развития независимое имущество, приносящее доход, наличествует в малом или не очень большом объёме, и всё, что попадает под конфискацию, обычно затрагивает представителей господствующей социальной группы. На более дифференцированной стадии приносящее доход богатство становится излюбленной целью для конфискации, но не прекращаются посягательства и на имущество чиновников.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Синто
Синто

Слово «синто» составляют два иероглифа, которые переводятся как «путь богов». Впервые это слово было употреблено в 720 г. в императорской хронике «Нихонги» («Анналы Японии»), где было сказано: «Император верил в учение Будды и почитал путь богов». Выбор слова «путь» не случаен: в отличие от буддизма, христианства, даосизма и прочих религий, чтящих своих основателей и потому называемых по-японски словом «учение», синто никем и никогда не было создано. Это именно путь.Синто рассматривается неотрывно от японской истории, в большинстве его аспектов и проявлений — как в плане структуры, так и в плане исторических трансформаций, возникающих при взаимодействии с иными религиозными традициями.Японская мифология и божества ками, синтоистские святилища и мистика в синто, демоны и духи — обо всем этом увлекательно рассказывает А. А. Накорчевский (Университет Кэйо, Токио), сочетая при том популярность изложения материала с научной строгостью подхода к нему. Первое издание книги стало бестселлером и было отмечено многочисленными отзывами, рецензиями и дипломами. Второе издание, как водится, исправленное и дополненное.

Андрей Альфредович Накорчевский

Востоковедение
Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников. Монголия XVII — начала XX века
Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников. Монголия XVII — начала XX века

В книге впервые в отечественной науке исследуются отчеты, записки, дневники и мемуары российских и западных путешественников, побывавших в Монголии в XVII — начале XX вв., как источники сведений о традиционной государственности и праве монголов. Среди авторов записок — дипломаты и разведчики, ученые и торговцы, миссионеры и даже «экстремальные туристы», что дало возможность сформировать представление о самых различных сторонах государственно-властных и правовых отношений в Монголии. Различные цели поездок обусловили визиты иностранных современников в разные регионы Монголии на разных этапах их развития. Анализ этих источников позволяет сформировать «правовую карту» Монголии в период независимых ханств и пребывания под властью маньчжурской династии Цин, включая особенности правового статуса различных регионов — Северной Монголии (Халхи), Южной (Внутренней) Монголии и существовавшего до середины XVIII в. самостоятельного Джунгарского ханства. В рамках исследования проанализировано около 200 текстов, составленных путешественниками, также были изучены дополнительные материалы по истории иностранных путешествий в Монголии и о личностях самих путешественников, что позволило сформировать объективное отношение к запискам и критически проанализировать их.Книга предназначена для правоведов — специалистов в области истории государства и права, сравнительного правоведения, юридической и политической антропологии, историков, монголоведов, источниковедов, политологов, этнографов, а также может служить дополнительным материалом для студентов, обучающихся данным специальностям.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Роман Юлианович Почекаев

Востоковедение
На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927
На руинах Османской империи. Новая Турция и свободные Балканы. 1801–1927

Книга авторитетного английского историка-востоковеда Уильяма Миллера представляет собой исчерпывающее изложение истории последних полутора столетий Османской империи, причин ее падения, а также освободительных движений, охвативших европейские владения Блистательной Порты. Автор детально описывает восстания сербов 1804–1817 гг., войну Греции за независимость, Крымскую кампанию и объединение Дунайских княжеств. Особое внимание историк уделяет освещению Балканского кризиса 1875–1878 гг., который, наряду с приходом к власти младотурок и утратой большей части территорий, привел к разделу Османской империи и провозглашению ряда независимых государств в Юго-Восточной Европе и на Ближнем Востоке.

Уильям Миллер

Востоковедение / Научно-популярная литература / Образование и наука