Деспотизм Востока. Сравнительное исследование тотальной власти

В Испании также на сущность Реконкисты никогда не оказывал влияние Восток. Военная сила правителей маленьких северных государств, которые противостояли арабскому натиску, зависела от поддержки знати, духовенства и городов, и в конце основной фазы Реконкисты эти группы, далёкие от политической раздробленности, были способны вследствие своих привилегий поддерживать полуавтономное существование. Подобно развитию позднефеодальных и постфеодальных Франции, Англии, Германии, Италии и Скандинавии, в Испании также сформировалось абсолютистское правительство. Это правительство было достаточно сильным, чтобы одержать верх над знатью, церковью и городами, но оно не смогло уничтожить майоратное наследование земельных владений среди аристократов и полуавтономию церкви, а также сломить гордость и достоинство испанского народа. Штаты Арагона, которые объявили признание своих привилегий условием своей присяги королю ('если нет, то нет'), снова повторили эту дерзкую формулу в 1462 году, то есть более чем через сто лет после того, как большая часть Пиренейского полуострова была отвоёвана. И хотя ассамблеи (кортесы, cortes), которые в Кастилии в основном представляли свободное городское самоуправление, прекратили своё существование в 1665 году, абсолютистский режим не смог привить своим подданным покорность, свойственную подданным гидравлических режимов.

Утверждать это - не значит отрицать необыкновенную силу испанского абсолютизма. Это явление можно по крайней мере частично объяснить острой необходимостью в пограничных силах Реконкисты, которые усилили рост королевской власти в Каталонии, Наварре и Арагоне. Однако экономический менталитет (Wirtschaftsgesinnung) христианских королей мог иметь ещё более решающее значение. Северная база Реконкисты очень благоприятствовала скотоводству, и европейский спрос на шерсть, который увеличивался с продвижением Реконкисты, однозначно привёл испанских королей к поощрению овцеводства также и в освобождённых районах центральной части Испании и даже в некоторых районах на юге Испании. Хотя короли давали всевозможные привилегии городам и знати, они установили жёсткий финансовый и юридический контроль над овцеводами, которые начиная с XIII века были объединены в специальную организацию, Месту.

В Испании, как и в Англии, овцы 'съели' людей. Но Испания отличалась от Англии в том, что почти с самого начала государи получали огромную прибыль от быстро расширявшейся скотоводческой экономики. Государственные доходы от этого источника были большими. В итоге монархи считали эксплуатацию и сохранение скотоводства основным средством существования своих королевств.

Огромные доходы, которые испанская корона получала от своей колониальной империи, часто рассматриваются как причина снижения численности испанского населения в XVI веке[125]. Однако депопуляция деревень, которая, конечно, была одной из главных причин депопуляции городов, не может быть полностью объяснена подобным образом, так как приток золота и серебра позволил бы обогатившимся горожанам покупать большее, а не меньшее количество сельскохозяйственной продукции.

По всей вероятности, эта распространявшаяся с севера на юг тенденция была в первую очередь вызвана заменой интенсивного ирригационного земледелия экстенсивным разведением крупного рогатого скота. Такая эволюция, усиленная стремительным ростом экспорта шерсти[126], привела к обнародованию 'Законов Торо', которыми завершилось подчинение земледелия крупномасштабному выпасу за 14 лет до завоевания Кортесом Мексики и за 28 лет до завоевания Писарро Куско. И это также объясняет большое сокращение индейского сельского населения Мексики, Юкатана и Перу после их завоевания конкистадорами[127].

В сельской местности Испании стада и пастухи одиноко бродили по обширным пастбищам. Именно по такой местности гнал Дон Кихот свою спотыкавшуюся клячу. А в городах ни одно зрелище не было так популярно, как коррида. В Вальядолиде в 1527 году Карл V, празднуя рождение своего сына Филиппа II, сам вышел на арену, чтобы бросить вызов быку.

6.E.2.e. Внедрение деспотизма Востока на Руси

Татары не имели ничего общего с маврами. Когда они завоевали Русь, то не дали ей ни алгебры, ни Аристотеля. Пушкин был, несомненно, прав, сетуя на негативные культурные последствия татарского[128] завоевания. Он мог бы пойти ещё дальше и отметить разрушительные политические последствия их сказочного военного успеха. Татары, которые к 1240 году нанесли сокрушительное поражение восточным славянам, так эффективно контролировали своих новых подданных, что на Руси не оказалось никаких независимых сил, способных этих подданных освободить.